x x x Спустя двадцать минут Джо бросил "Субару" на Хильгарде-стрит возле университетского городка - настолько далеко от места, назначенного Деми, насколько осмелился, - и пошел дальше пешком. Ему хотелось броситься бежать, но это означало привлечь к себе внимание, и Джо совладал с собой. Так он дошел до бульвара Уэствуд. Еще совсем недавно район Уэствуд-Вилледж был островком спокойствия и тишины среди бурного городского моря, а его задумчивая красота способна была очаровать любого. Он служил также настоящей Меккой для театралов и любителей хорошо и модно одеться, а его малоэтажная архитектура способна была дать сто очков вперед любому деловому району Большого Лос-Анджелеса. По сторонам зеленых, засаженных деревьями улиц выстроились магазины модной одежды, популярные картинные галереи, процветающие театры, ставившие современные и острые драмы и комедии, и самые известные кинотеатры. Иными словами, это было идеальное место, где можно было получить удовольствие, показать себя и заодно поглазеть на других. К несчастью, благополучие и процветание оказались недолговечны и слишком хрупки, чтобы успешно противостоять ветрам перемен. Настали смутные времена. Напуганные беспорядками власти страдали острым комплексом вины и были склонны рассматривать любые антиобщественные поступки и преступления как законную форму социального протеста и глас народный. В результате Уэствуд-Вилледж наводнили бродяги и прочие темные личности; несовершеннолетние хулиганы сбивались в банды; торговля наркотиками процветала, а проституция приобрела почти легальный статус. Разборки между бандитскими группировками и дележ "охотничьей территории" уже несколько раз заканчивались стрельбой, и большинство людей, которые когда-то любили проводить здесь свободное время, в конце концов решили, что район становится чересчур оживленным и что приехать сюда - значит подвергнуть себя нешуточной опасности. В последние пару лет Уэствуд предпринимал отчаянные попытки вернуть себе прежний статус. На улицах стало поспокойнее, однако многие галереи и магазинчики успели закрыться, а их помещения стояли пустыми, поскольку желающих делать здесь бизнес находилось немного. Атмосфера тревоги и нестабильности никак не желала рассеиваться, и это служило лишним доказательством того, что цивилизацию, которая взрастает со скоростью кораллового рифа и уничтожается с пугающей быстротой и легкостью (порой, как выяснилось, достаточно одних лишь благих намерений), нельзя возродить за одну ночь, какие бы титанические усилия ни прилагала полиция, выдворяя с улиц наркоманов и проституток. Кофейня для гурманов, несомненно, была реликтом того, старого, Уэствуда, но в ней, к удивлению Джо, оказалось довольно многолюдно. Из открытых дверей доносились экзотические ароматы кофе, сваренного по самым разным рецептам, и голос одинокой гитары, выводивший какую-то медитативную мелодию, состоявшую всего из нескольких повторяющихся аккордов. Несмотря на это, музыка не только успокаивала, но и ласкала слух. Поначалу Джо собирался исследовать место встречи, понаблюдать за ним хотя бы с противоположной стороны улицы, но теперь у него уже не оставалось на это времени. В две минуты седьмого он встал у дверей кофейни - справа от выхода, как и было условлено, - и стал ждать, пока к нему подойдут. За шумом улицы и гитарным перебором Джо неожиданно услышал странное металлическое позвякивание, которое моментально насторожило его, хотя он и не мог объяснить почему. Вздрогнув, Джо нервно огляделся по сторонам, пытаясь обнаружить источник звуков. Прямо над дверью кофейни он обнаружил ветряной колокол - подвижное сооружение почти из трех десятков ложек, отличавшихся друг от друга как размером, так и материалом, из которого они были сделаны. Ложки были искусно соединены друг с другом проволокой так, что, раскачиваясь на ветру, они мелодично позвякивали друг о друга. В этом, казалось, не было ничего страшного, но память, подобно озорному товарищу детских игр, все звала, все дразнила Джо из бесчисленных потайных уголков прошлого, похожего на запущенный, испещренный пятнами света и теней сад. Двигаясь на этот зов, Джо неожиданно вспомнил кухню в доме Дельманов, вспомнил медную посуду на полках и на крюках, вспомнил развешанные по стенам сверкающие половники, лопаточки, щипчики. Когда, услышав отчаянный крик Лизы, он спустился из спальни Чарльза, то еще в коридоре до его слуха донесся негромкий и немузыкальный перезвон металлической кухонной утвари, и, ворвавшись в кухню, Джо увидел, как приплясывают на полках кастрюли, а сковороды раскачиваются из стороны в сторону, словно маятники. К тому моменту, когда он заметил на полу труп Джорджины, посуда уже успокоилась, а Джо был не в том состоянии, чтобы задумываться, что, собственно заставило двигаться эти неодушевленные предметы. Теперь, вспоминая тот страшный вечер, он был готов поклясться, что пол и стены дома оставались неподвижными, а Лиза и Джорджина находились слишком далеко, в дальнем конце сильно вытянутого помещения кухни, да они и не могли бы заставить кастрюли на полках подпрыгивать, сталкиваясь друг с другом. Землетрясение исключалось; правда, несильные подземные толчки в Калифорнии никогда не были редкостью, но о них, как правило, обязательно писали в газетах или говорили по радио. Правда, Джо уже давно не слушал радио и не смотрел телевизор, но он не сомневался, что так или иначе узнал бы о землетрясении либо в самолете, либо в аэропорту. Почему-то ему казалось, что загадка странного поведения посуды очень важна, что она стоит в одном ряду со взбесившимися цифрами на табло электрического будильника и неожиданным прыжком пламени за стеклами масляных ламп, и чем больше Джо об этом раздумывал, тем сильнее становилось его ощущение, что разгадка близка и что скорлупа его неведения уже начинает трескаться под мощными ударами инстинктивного прозрения. Затаив дыхание, Джо попытался сосредоточиться и выудить из хаоса фактов и наблюдений то общее, что связывало вместе все три загадки, но сразу почувствовал, как озарение отступает обратно в глубины подсознания. В отчаянии он попытался уловить это ускользающее знание, но тщетно - оно увернулось от его протянутых рук и ушло, чтобы нежданно-негаданно всплыть в другом месте и в другой раз. Возможно, разочарованно подумал Джо, что ни одно из этих событий не имело никакой тайной подоплеки. Подумаешь, испорченные часы, случайный сквозняк, легкое дребезжание посуды! Если смотреть на мир сквозь призму острой паранойи - а именно так он смотрел на все окружающее в последние два дня, то каждый упавший с дерева лист, каждый вздох ветра и каждая шевельнувшаяся тень могут показаться исполненными самого зловещего смысла, которого в них на самом деле нет. Впрочем, на сей раз Джо был не сторонним наблюдателем, не репортером, описывающим события, которые его не касаются, а жертвой, главным действующим лицом, поэтому ему, возможно, не следовало слишком полагаться на свой журналистский инстинкт, который заставлял его драматизировать самые обыкновенные события и придавать огромное значение этим мелким, хотя и странным деталям. Пока Джо размышлял подобным образом, мимо него прокатился на роликовых коньках рослый темнокожий подросток в шортах и белой майке с эмблемой Лос-Анджелесского университета. Занятый своими мыслями, Джо не обращал на него никакого внимания, пока роллер не развернулся и, остановившись прямо перед ним, не сунул ему прямо в руки сотовый телефонный аппарат. - Вот, вам это понадобится, - сказал подросток низким басом, который в пятидесятые годы был бы настоящей находкой для любой группы стиля ду-вап. Прежде чем Джо успел что-либо ответить, роллер укатил, отталкиваясь от асфальта сильными голенастыми ногами. Телефон в руках Джо загудел. Оглядевшись по сторонам, Джо попытался определить место, откуда за ним наблюдают, но ему так и не бросилось в глаза ничего подозрительного. Телефон издал еще один курлыкающий гудок, и Джо поднес аппарат к уху. - Алло? - Назовите ваше имя. - Джо Карпентер. - Кого вы ждете? - Я не знаю ее имени. - Как вы зовете ее? - Деми. - Пройдите полтора квартала на юг. Там поверните направо и идите прямо, пока не упретесь в книжный магазин. Магазин будет открыт. Внутри найдите секцию биографических изданий. Звонивший дал отбой, и Джо с легким сожалением подумал, что ему, пожалуй, так и не удастся выпить кофе в заведении для гурманов. x x x Согласно расписанию, нанесенному посредством трафарета на стеклянные двери книжного магазина, по воскресеньям он работал до шести часов. Наручные часы Джо показывали четверть седьмого. Сквозь высокие витрины он хорошо видел, что светящиеся панели подсветки на прилавках и стеллажах в передней части торгового зала уже погашены и только в глубине еще мерцал свет. Дверь, однако, оказалась не заперта. Когда Джо вошел в зал и огляделся, то увидел за стойкой кассы одного из служащих магазина. Это был худой и жилистый, как жокей, негр лет тридцати пяти - сорока. Его костлявое лицо украшали усы и жидкая козлиная бородка, а на носу красовались очки в роговой оправе. Линзы очков были такими толстыми, что глаза негра казались огромными и черными - точь-в-точь как у главного дознавателя-инквизитора в кошмарном сне про средневековье. - Секция биографий, будьте добры... - обратился к нему Джо, чувствуя, как во рту у него пересохло от волнения. Выступив из-за стойки, негр молча указал рукой в глубь помещения, где за темными стеллажами еще горел свет. Шагая по лабиринту между книжными полками, Джо услышал, как негр возится с засовом на входной двери магазина, запирая ее. В проходе секции биографических изданий стоял еще один негр. Его массивная фигура выглядела так, словно была целиком высечена из эбенового дерева, а лицо хранило безмятежное, как у Будды, выражение, однако что-то подсказало Джо, что этот человек умеет в зависимости от обстоятельств либо идти вперед, сокрушая все на своем пути, либо стоять насмерть. - Руки на стену, ноги расставить! - властно скомандовал негр, и Джо сразу понял, что имеет дело с полицейским или, по крайней мере, с бывшим полицейским. Послушно повернувшись лицом к стеллажу, он пошире расставил ноги и уперся руками в полку, глядя на корешки выставленных здесь книг. Один толстый том почему-то сразу привлек его внимание. Это была биография Генри Джеймса, писателя. Генри Джеймс... По какой-то причине даже это имя показалось Джо исполненным тайного смысла, но он сразу оборвал себя, подумав, что все окружающее и в особенности фамилия давно умершего писателя - только кажется значительным, на деле не являясь таковым. Негр тем временем с профессиональной ловкостью обыскал его, проверяя, по всей видимости, отсутствие оружия или замаскированного передатчика. Не найдя ничего подозрительного, он сказал: - Покажите мне какое-нибудь удостоверение личности. Отвернувшись от стеллажей, Джо достал из кармана бумажник и показал копу свою водительскую лицензию. Тот внимательно поглядел сначала на лицо Джо, потом на фотографию, прочитал описание примет, сравнил их с приметами стоявшего перед ним человека и только потом вернул документ. - Подойдите к кассиру. - Что? - переспросил Джо. - К человеку, который вас впустил. Жилистый негр с козлиной бородкой ждал возле входной двери. Увидев выходящего из-за стеллажей Джо, он отодвинул засов и отпер дверь. - Телефон все еще при вас? - спросил он. Джо молча протянул ему аппарат. - Нет, оставьте его у себя, - сказал кассир. - Вон там, у обочины, стоит черный "Мустанг". Ключи торчат в зажигании. Доедете до бульвара Уилшир и свернете на запад. Вам позвонят. Он открыл дверь, и Джо посмотрел на автомобиль. - Чей это? - спросил он. Глаза за толстыми, как донышки бутылок, линзами очков уставились на него так, словно он был бактерией на предметном стекле микроскопа. - Какая разница - чей? - В самом деле, никакой... Джо вышел из магазина, сел в "Мустанг" и запустил мотор. Доехав до бульвара, Джо повернул направо, как ему было указано. Черный "Мустанг" был ровесником "Субару", но мотор его работал намного лучше, а в салоне было чище, да и пахло здесь не скипидаром, а мятным лосьоном после бритья. Вскоре после того, как Джо проехал под эстакадой сан-диегского шоссе, сотовый телефон снова зазвонил. - Слушаю, - сказал Джо в трубку и услышал в ответ уже знакомый ему голос, который направил его в книжный магазин. - Вы должны доехать до Санта-Моники, остановиться на побережье и ждать дальнейших указаний, - объяснил голос. - Я вам позвоню. - Хорошо. - По дороге нигде не останавливайтесь. Вам ясно? - Вполне. - Если вы остановитесь, мы сразу об этом узнаем. Эти люди - союзники или друзья Деми и Розы - были поблизости и "вели" его, прячась в потоке движения либо впереди, либо позади "Мустанга", а может быть, и там и там одновременно. Но Джо не собирался их высматривать. - И не пытайтесь воспользоваться аппаратом, чтобы позвонить кому-то еще, - предостерег голос. - Это тоже станет нам известно. - Я понял. - Кстати, ответьте мне на один вопрос. Машина, на которой вы сейчас едете... почему вы спросили, чья она? - Меня разыскивают какие-то темные личности, - ответил Джо. - Я уверен, что это очень опасные люди, и если они меня схватят... Словом, мне не хотелось бы, чтобы невинные люди попали в беду из-за того, что я воспользовался их машиной. - Весь мир попал в беду, парень. В большую беду. Разве ты этого до сих пор не понял? - спросил голос и отключился. Джо смотрел на дорогу и думал, что, за исключением, быть может, бывшего полицейского из книжного магазина, люди, которые прятали Розу Такер, оставались любителями с весьма ограниченными возможностями, особенно если сравнивать их с натасканными головорезами из "Текнолоджик", в распоряжении которых, кроме самого современного полицейского оборудования, были еще и миллионы Гортона Неллора. Вместе с тем они, бесспорно, были любителями серьезными и вдумчивыми, способными быстро учиться и обладающими недюжинными способностями к игре, в которую они ввязались. x x x Джо только что въехал в Санта-Монику, и океан был еще довольно далеко впереди, когда перед его мысленным взором неожиданно возник переплет книги с вытисненным золотом именем - "Генри Джеймс". Генри Джеймс. Ну и что?.. В памяти Джо само собой всплыло название самой знаменитой повести этого писателя - "Поворот винта". В любом списке самых популярных художественных произведений о духах и призраках эта повесть неизменно занимала одно из мест в первой десятке. О духах... Похоже, непонятное поведение пламени масляных ламп, бешеное мигание цифр на табло часов и странные танцы кухонной утвари были все-таки связаны между собой, и чем подробнее Джо вспоминал эти поразившие его картины, тем проще ему было почувствовать за ними какую-то сверхъестественную движущую силу, хотя он и допускал, что воображение снова может его подвести, заставив принять желаемое за действительность. Но детали, вспоминавшиеся ему одна за другой, лишь подтверждали начинавшую формироваться у него в голове теорию. Взять хотя бы мигающий светильник в прихожей, который он заметил, когда спешил на звук выстрела в спальню Чарльза Дельмана. За последовавшими жуткими событиями он напрочь позабыл эту маленькую подробность, и только теперь вспомнил, а она, в свою очередь, заставила его подумать о многочисленных фильмах и телепостановках, в которых так или иначе фигурировали спиритические сеансы и разговоры с духами. Конечно, массовая голливудская продукция не могла служить надежным справочным пособием по изучению законов потустороннего мира, однако и там пламя свечей металось, факелы принимались коптить, а электрический свет мигал именно в тот момент, когда дверь между мирами начинала тихонько приоткрываться. Значит, духи?... Абсурд. Даже хуже, чем абсурд. Это чистой воды безумие! Духов не бывает. Но услужливая память тут же напомнила Джо о том, что произошло за мгновение до того, как он пулей вылетел из дома Дельманов. Подгоняемый пронзительным воем пожарной сигнализации Джо промчался по коридору и, выскочив в длинную прихожую, со всех ног ринулся к выходу. Его рука уже легла на ручку двери, когда сзади его с шипением настиг пронизывающий холод, от которого встали дыбом волосы на затылке и заледенел позвоночник. В следующее мгновение Джо оказался уже на крыльце. Как он открыл дверь, Джо не помнил. Поначалу это воспоминание тоже казалось ему значительным - во всяком случае, оно оставалось таковым, пока Джо был склонен видеть в нем глубокий смысл, - однако природный скептицизм постепенно взял свое, и инцидент у дверей начал представляться в ином свете. Да, действительно, если в эти минуты он вообще способен был чувствовать что-то кроме страха, то это скорее всего был бы жар, а отнюдь не пронизывающий холод. Да, оглядываясь назад, Джо признавал, что этот холод вовсе не был похож на страх, который ему не раз доводилось испытывать в последние два дня: он не охватят его изнутри, не растекся по коже, а кольнул в спину как сосулька, - нет, как стальной кинжал, долго хранившийся в криостате, как спица, как игла, вонзившаяся в позвоночник. Вместе с тем все это было чисто субъективным впечатлением, описанием того, что он чувствовал, а не выверенным и непредвзятым суждением журналиста, описывающего реальное явление. В те мгновения Джо пребывал в состоянии паники и мог почувствовать множество любопытных и странных вещей, но все они были скорее всего просто нормальной физиологической реакцией организма на стресс. Тот факт, что он не помнил, как открыл дверь и спустился с крыльца, тоже можно было объяснить паникой, стрессовой ситуацией и пробуждением могучего первобытного инстинкта самосохранения, который заставил Джо действовать не раздумывая. Нет, духи, пожалуй, здесь ни при чем. Покойся в мире, Генри Джеймс... Джо продолжал ехать по улочкам Санта-Моники, и, по мере того как он приближался к побережью, его вера в сверхъестественное слабела, вновь уступая место логике и здравому смыслу. Несмотря на это, предположение, что в доме Дельманов действовали сверхъестественные силы, казалось ему не лишенным рационального зерна. Почему-то Джо казалось, что когда рано или поздно он найдет объяснение всему происшедшему, то факты выстроятся в логические цепочки в соответствии с принципами, которые в другое время он назвал бы бредовыми и которые имели право на существование, только если допустить, что сверхъестественное существует. Тем не менее он не сомневался, что совсем скоро у него в руках будет стройная, подкрепленная доказательствами и в то же время - невероятная теория, которая будет столь же логична и правдоподобна, как и скрупулезно выверенная проза Генри Джеймса. Игла... Ледяная игла, которая легко пронзила кость и достигла нервных волокон позвоночного столба. Холодная острая игла, которая быстро ввела внутрь что-то холодное и исчезла... Почувствовала ли Нора Ваданс этот укол за мгновение до того, как встать из-за стола и выйти на задний двор с ножом в руках? Почувствовали ли эту странную инъекцию Чарльз и Джорджина Дельманы? А Лиза?.. А капитан Делрой Блейн? Ощутил ли он укол в позвоночник, прежде чем отключил автопилот, нокаутировал своего второго пилота и хладнокровно направил самолет носом в землю? Нет, разумеется, это не призрак, но нечто столь же страшное и злобное, как извергнутый преисподней дух трижды проклятого существа, которое вернулось на землю, чтобы мстить живым... Нечто похожее на призрак. x x x Когда до побережья оставалось всего два квартала, сотовый телефон зазвонил в третий раз. - Поворачивайте направо на прибрежное шоссе и двигайтесь прямо, пока мы не вызовем вас снова, - сказал голос. Сворачивая, Джо бросил взгляд за окно. Солнечный свет над океаном постепенно сгущался, становясь все более желтым, как лимонный соус на сковороде. В Малибу телефон снова зазвонил. Джо было приказано свернуть на боковую дорогу, ведущую к "Приморскому Санта-Фе" - небольшому ресторану, стоящему на высоком обрывистом берегу над заливом. - Телефон оставьте на пассажирском сиденье, а машину поручите служителю на стоянке. Он знает, кто вы такой. Столик зарезервирован на ваше имя. Огромный ресторан напоминал глинобитное индейское пуэбло, целиком перенесенное сюда откуда-нибудь из пустынных районов Нью-Мексико. Его двери и оконные наличники были выкрашены светло-бирюзовой краской, а дорожки вымощены красными глиняными плитками. Сходство с жилищем индейцев усиливали мясистые кактусы, прекрасно чувствовавшие себя на клумбах с подушкой из мелкой белой гальки, и два куста эрики, из плотной и темной листвы которой выглядывали россыпи мелких белых цветов. Служитель на автостоянке оказался в высшей степени представительным мексиканцем, способным дать сто очков вперед любой латиноамериканской кинозвезде прошлого и настоящего. Особенно хорош был обжигающий, трагически-мрачный взгляд его черных как угли глаз, который он, несомненно, отрабатывал перед зеркалом на случай, если ему вдруг представится возможность блеснуть перед камерой. Как и предупредил голос по телефону, служитель был в курсе; во всяком случае, никакой квитанции за "Мустанг" Джо от него не дождался. Во внутреннем убранстве ресторана был выдержан тот же индейский стиль. Потолок поддерживали длинные и мощные сосновые стропила; нарочито неровные стены были выкрашены известкой, а пол покрывали все те же красные глиняные плитки. Столы, стулья и другие предметы обстановки тоже следовали юго-западному стилю, но, к счастью, не доводили его до абсурда, являясь вполне цивильными копиями авторских моделей Роберта Скотта <Скотт, Джей Роберт - популярный в США художник-примитивист и мебельный дизайнер, работы которого являются подражанием индейскому декоративному стилю>, причем не самыми дешевыми копиями. Разглядывая их, Джо машинально отметил, что художнику-декоратору, расписавшему их примитивными индейскими узорами, хватило вкуса и здравого смысла ограничить свою палитру приглушенными пастельными тонами, характерными для классических мотивов навахо. Как бы там ни было, на постройку и убранство ресторана, при всей его кажущейся примитивности, ушло, наверное, целое состояние, и Джо остро почувствовал, что плохо вписывается в этот богатый интерьер. В последний раз он брился часов двадцать назад, перед самой поездкой в Колорадо, и лицо его покрывала неопрятная щетина. Синие джинсы волновали его не так сильно, поскольку и модные продюсеры, и большинству современных кинозвезд мужского пола предпочитали молодежный стиль, и Джо было известно, что даже в высшем обществе Лос-Анджелеса джинсы считались вполне приемлемой одеждой, если только речь не шла об официальном приеме высшего ранга. Другое дело - его новая вельветовая куртка, которая сначала намокла, потом высохла прямо на нем и не только потеряла всякую форму, но и покрылась многочисленными неопрятными складками, благодаря чему Джо выглядел не то как бродяга, не то как пьяница, проведший предыдущую ночь на полу. Но вопреки его опасениям молоденькая старшая официантка - прелестная, как десять кинозвезд Голливуда, вместе взятых, - не обратила на его вид никакого внимания, а если и обратила, то он не показался ей ни отвратательным, ни странным. Стоило Джо назвать свою фамилию, как она отвела его к накрытому на двоих столику у окна. Вся западная стена ресторана была прозрачной, и неистовое сияние садящегося солнца сдерживали лишь тоненькие жалюзи из тонированного пластика. Вид отсюда открываются очень живописный, и Джо невольно залюбовался изящным изгибом береговой линии, которая ограничивала небольшой залив внизу с севера и с юга; что же касалось океана, то он был прекрасен в любое время суток, а не только на закате. Определенно, строители ресторана знали, что делали. - Ваша знакомая просила передать, что задержится и чтобы вы начинали ужинать без нее, - объяснила официантка, имея в виду, очевидно, Деми. - Она присоединится к вам несколько позднее. Такой поворот событий пришелся Джо не по душе. Откровенно говоря, он совсем ему не понравился. Джо не терпелось встретиться с Розой, не терпелось узнать все, что она хотела ему сказать, и расспросить про Нину, и эта непредвиденная задержка встревожила и напугала его. С другой стороны, Джо не оставалось ничего иного, как играть по навязанным ему правилом. - Хорошо, спасибо, - поблагодарил он и стал дожидаться официанта, который обслуживал его столик. Официант тоже оказался красавцем хоть куда. Если бы Том Круз<Круз, Том - актер кино, сыгравший в таких фильмах, как "Человек дождя" и "Рожденный 4 июля". Считается одной из самых ярких звезд Голливуда, взошедшей в 80-х годах среди актеров-мужчин> сделал себе пластическую операцию по улучшению внешности, только тогда он, пожалуй, сравнялся бы по красоте и обаянию с парнем, которому Джо заказал кружку пива. Официанта звали Джин, и его светло-голубые глаза, напоминавшие своим цветом пламя газовой горелки, сверкали так, словно яркие искры были вживлены ему в роговицу хирургическим путем. В ожидании заказа Джо вышел в туалетную комнату, чтобы взглянуть на себя в зеркало, и даже сморщился от отвращения. Покрасневшие глаза и щетина, густо покрывавшая щеки Джо, делали его похожим на одного из преступных братьев Бигл из комикса о приключениях Скруджа Макдака. Предвидя тщетность своих усилий, он все же умылся холодной водой, причесался и тщательно разгладил куртку руками, но даже после этого Джо выглядел так, что его нужно было сажать не возле окна, а где-нибудь в темном уголке возле мусоропровода. Вернувшись за столик и потягивая холодное, только что со льда, пиво, Джо коротал время, разглядывая остальных посетителей. В некоторых из них он узнал голливудских знаменитостей, что, учитывая класс ресторана, было вовсе не удивительно. Например, всего в трех столиках от него сидел популярный актер, исполнявший в боевиках роли героев. Щетина на его щеках была еще гуще и длинней, чем у Джо, а волосы находились в беспорядке и торчали во все стороны, как у беспокойного мальчишки-сорванца, который только что проснулся. Одет он был в потертые черные джинсы и светлую свободную рубашку с плиссированной грудью. Еще ближе, но с другой стороны сидел другой актер - лауреат премии "Оскар", - известный, помимо того, своим пристрастием к героину. Его одежда выглядела еще более эксцентрично, словно он выбирал ее в темном чулане в минуты навеянного наркотиком синтетического блаженства. Черные кожаные мокасины на босу ногу, брюки для гольфа из зеленой шотландки, спортивная куртка некрупную коричневую клетку и бледно-голубая хлопчатобумажная рубашка выглядели достаточно безвкусно, но их вызывающий диссонанс с успехом затмевали налитые кровью глаза и воспаленные, ярко-красные веки. Поняв, что на этом фоне его куртка может показаться верхом приличия, Джо слегка расслабился и решил отдать должное обеду, который появился перед ним точно по мановению волшебной палочки. Густой суп из желтой кукурузы и суп-пюре из черной фасоли были налиты в одну тарелку таким образом, что почти не смешивались и образовывали нечто вроде китайских символов Инь и Янь. Копченая лососина покоилась на ложе густой сальсы, которая - наверное, в виде исключения - состояла не только из красного перца, но и из сока манго. И суп, и рыба оказались очень вкусными и нежными. Наслаждаясь едой, Джо продолжал поглядывать в сторону посетителей, хотя закатный морской пейзаж тоже заслуживают внимания. Ему потребовалось совсем немного времени, чтобы понять, что публика подобралась вполне под стать ресторану. Даже тот, кто не был знаменит, выглядел достаточно импозантно или, по меньшей мере, колоритно; некоторые персонажи забавляли Джо, другие, напротив, вызывали его невольное восхищение, однако абсолютно все - и гамлеты, и петрушки - исполняли какую-то роль, все были актерами хоть куда. И ничего удивительного Джо в этом не усматривал. Лос-Анджелес был самым ярким, самым больным, самым безвкусным, самым элегантным, самым сообразительным, самым тупым, самым передовым, самым консервативным, самым щедрым, самым эгоистичным, самым самоуглубленным, самым деловым, самым деполитизированным и самым артистичным городом на планете, который - как и многие другие города - был жаден до денег, снисходителен к преступникам, неравнодушен к нарядам и слишком увлекался поисками высшего смысла, оставаясь при этом слишком ленивым. Но какие бы два его района не взял для скрупулезного анализа вдумчивый исследователь - будь то шикарный Бель-Эйр или нищий Уоттс, - он очень скоро обнаруживал, что, несмотря на разительные внешние отличия, и там и там людьми правят одни и те же дикие желания, одни и те же надежды и разочарования. Заканчивая обед (на десерт был хлебный пудинг с дольками вяленого манго и мороженое с ялапаньей <Ялапанья - разновидность мексиканского жгучего перца>), Джо неожиданно подумал о том, как сильно ему нравится наблюдать за людьми подобным образом. Раньше они с Мишель подолгу бродили по таким разным местам, как Родео-драйв и Сити-уок, разглядывая прохожих, давая им характеристики и споря о деталях (у них это называлось "пешим психоанализом"), однако после катастрофы рейса 353 другие люди перестали интересовать Джо. Он замкнулся на себе, на своей боли и перестал обращать внимание на то, что происходит вокруг. Должно быть, мысль о том, что Нина жива, и надежда вскоре отыскать ее постепенно возвращали Джо к жизни. От размышлений его отвлекло появление плотной, коренастой темнокожей женщины в красном с золотом гавайском муму и с двумя фунтами дорогой бижутерии на шее и на запястьях, которая сменила миловидную старшую официантку. На глазах Джо она провела к ближайшему от него столику двух клиентов, которые только что вошли в зал. Оба были одеты в черные брюки, белые шелковые рубашки и черные кожаные пиджаки тончайшей выделки. Мужчину постарше отличали большие и печальные собачьи глаза и большой чувственный рот, который при желании мог обеспечить своему обладателю выгодный контракт с "Ревлоном" по рекламе губной помады. На вид мужчине было лет сорок, но черты его лица все еще сохраняли следы былой привлекательности, так что, если бы не большой деформированный нос красновато-сизого оттенка, свидетельствующий о продолжительном знакомстве с Бахусом, он вполне мог сойти за метрдотеля в отставке. Кроме того, Джо вскоре заметил, что полные губы мужчины никогда не смыкались плотно, и это придавало его лицу отсутствующее, почти бессмысленное выражение. Его спутника, выглядевшего лет на десять моложе, отличали светлые голубые глаза и такая розовая кожа, словно его только что ошпарили крутым кипятком. По его губам блуждала нервная улыбка, которую ему никак не удавалось сдержать, отчего он производил впечатление хронически неуверенного в себе человека. Гибкая и стройная брюнетка, ужинавшая с красноглазым актером - любителем героина, немедленно заинтересовалась пожилым пришельцем, губы которого, как показалось Джо, отдаленно напоминали подвижный, чувственный рот Мика Джаггера. Ее не смутил даже его нос, походивший цветом на недоспелую сливу. Взгляд брюнетки был таким многозначительным и настойчивым и сопровождался такой откровенной и обольстительной улыбкой, что мужчина среагировал на него практически мгновенно - точь-в-точь как форель, бросающаяся из глубины на жирного жука, упавшего на водную гладь. Впрочем, Джо тут же подумал, что еще неизвестно, кто из этих двоих был хищной рыбой, а кто - лакомым кусочком. Актер-наркоман очень скоро уловил интерес своей подруги и тоже начал таращиться на человека с печальными глазами, но явно не для того, чтобы попытаться с ним заигрывать. Неожиданно он поднялся - так резко, что чуть не опрокинул стул, - и заложил решительный хмельной вираж в направлении соперника, собираясь не то придушить его, не то заблевать ему пиджак, однако в последний момент какая-то сила повлекла его в сторону, и актер исчез в коридоре, ведущем к туалетам. Все это время мужчина с грустными глазами спокойно поглощал креветки с кукурузой. Нанизывая скрюченное розовое тельце на кончик вилки, он окидывал его критическим взглядом и лениво слизывал с зубцов. При этом на лице гурмана появлялось довольное, почти сладострастное выражение, которое, будучи отчасти адресовано брюнетке, яснее всяких слов говорило, какая замечательная роль ей уготована и как все будет, если ему удастся залучить красотку в свою постель. Брюнетку эта демонстрация не то возбуждала, не то, напротив, вызывала в ней отвращение. Джо, во всяком случае, не мог с уверенностью сказать, какая из эмоций написана на ее лице, возможно - что обе, и в этом тоже не было ничего странного: для многих жителей Лос-Анджелеса упомянутые чувства были неразрывно связаны между собой, словно сиамские близнецы. Как бы там ни было, не прошло и нескольких минут, как брюнетка пересела за столик пришельцев в кожаных пиджаках. Джо как раз размышлял о том, насколько интересными и заслуживающими его внимания могут оказаться дальнейшие события, когда из туалета вернулся обездоленный киногерой. Как и следовало ожидать, вокруг ноздрей актера виднелся легкий налет тончайшего белого порошка, поскольку современный героин был достаточно хорошего качества, чтобы его можно было нюхать. Но, прежде чем наступила развязка, возле столика Джо остановился официант. Сверкнув электрическими искрами глаз, он шепнул Джо, что за ужин платить не надо и что Деми ожидает его на кухне ресторана. Несколько удивленный, Джо все же оставил чаевые и, следуя указаниям официанта, пошел в коридор к туалетам, откуда можно было попасть на кухню через служебный ход. Снаружи уже наступили светлые летние сумерки. Сплющенный шар солнца лежал на плоском, как сковорода, горизонте, словно яичный желток с кровавой прожилкой, постепенно приобретая все более темный оттенок, но Джо, шагая через весь зал между занятых столиков, продолжал думать о брюнетке и о двух мужчинах в кожаных пиджаках. В памяти как заноза засела какая-то важная мысль, которая покалывала его мозговые извилины, но никак не давалась в руки, и к тому времени, когда Джо достиг ведущего к двери в кухню коридора, ощущение deja vu усилилось настолько, что он не выдержал и обернулся. Соблазнитель с печальными глазами сидел за столиком и держал перед собой вилку с насаженной на нее креветкой. Брюнетка что-то сладко мурлыкала, ошпаренный нервно улыбался. Недоумение Джо превратилось в тревогу. В первое мгновение он даже не понял, почему во рту у него вдруг пересохло, а сердце бешено застучало, но прошло всего несколько секунд, и вилка превратилась в острое лезвие ножа, а креветка стала тонким ломтиком желтого со слезой сыра. Джо даже вспомнил его название - сыр назывался "Гауда". Двое мужчин и женщина, но не в ресторане, а в полутемном номере гостиницы. Не распутная, скучающая брюнетка, а Барбара Кристмэн. А мужчины... если не те же самые, то их близнецы. Конечно, Джо ни разу не видел ночных гостей Барбары и мог полагаться только на их краткое, но очень точное описание. Старый и молодой: печальные собачьи глаза, толстые чувственные губы, нос, покрасневший от неумеренных возлияний, у одного, розовая кожа, холодные голубые глаза, неуверенная улыбка у другого... Больше суток прошло с тех пор, как Джо навсегда похоронил в себе способность верить в самые удивительные совпадения. Сомнений больше не оставалось. Невероятно, но люди из "Текнолоджик" снова выследили его. x x x Джо торопясь прошел по коридору и, толкнув дверь в кухню, очутился в просторном предбаннике, который в настоящее время использовался для приготовления салатов и холодных закусок. Двое поваров в белоснежных халатах ловко орудовали сверкающими ножами, наполняя большие миски рубленой зеленью. На Джо они даже не обернулись. В главном цехе кухни Джо дожидалась коренастая темнокожая женщина в просторном муму, но ни яркая расцветка ее платья, ни каскады искусственных жемчужин на шее не могли скрыть ее волнения и тревоги. Ее красивое, живое лицо джазовой "большой мамы" самой природой было предназначено для добродушного веселья, но в глазах не было и намека на смех. - Меня зовут Махалия, - представилась она своим сочным, с легкой хрипотцой голосом, и Джо понял, что именно ее он называл Деми в телефонном разговоре. - Извини, что не смогла с тобой поужинать, Презентабельный Джо. Мне и самой жаль, но наши планы слегка изменились. Следуй за мной, красавчик... Она повернулась с величественной грацией большого корабля на рейде и решительно двинулась через оживленную кухню, по которой стремительно носились туда и сюда повара, поварята, подсобные рабочие, разносчики и официанты. Огромные плиты, духовки и грили парили, шкворчали, дымились, источая обжигающий жар и резкие ароматы мексиканской кухни, от которых у Джо засвербело в носу и захотелось чихнуть. Шагая следом за Махалией, Джо спросил: - Значит, вы знаете... - Конечно, - откликнулась негритянка. - Сегодня все это было в программе новостей. Не пойму я вас, журналистов: сначала показываете людям ужасы, от которых у белых волосы начинают в колечки заворачиваться, а потом пытаетесь всучить им кукурузные палочки и гигиенические прокладки. Джо положил руку на плечо Махалии и заставил ее остановиться. - В программе новостей? - Некоторые люди погибли после того, как она поговорила с ними. Убиты... Даже несмотря на то, что кухонный персонал продолжал деловито сновать во все стороны, вокруг них образовалось свободное пространство, создававшее впечатление конфиденциальности, а звяканье кастрюль, жужжание миксеров, лязг поварешек и ножей, посвистывание сбивалок, шипение пара, шкворчание растопленного жира и прочие звуки, сопровождавшие процесс приготовления пищи, надежно заглушали их разговор, не позволяя ему достичь посторонних ушей. - Конечно, в новостях это обозвали каким-то другим словом, - заметила Деми-Махалия, - но все равно это убийство. - Я не это имел в виду, - нетерпеливо возразил Джо. - Я говорил о мужчинах в ресторане. - О каких мужчинах? - нахмурилась Махалия. - Двое мужчин в черных кожаных пиджаках, белых рубашках и черных брюках... - Я помню. Я сама усаживала их за столик. - Да, конечно. Минуту назад я узнал обоих. - Плохие мальчики? - Хуже не бывает. Махалия озадаченно покачала головой. - Как это может быть, Джо? Мы уверены, что за тобой никто не следил. - За мной - нет, но, может быть, они следили за кем-то из вас. За тобой. Или за кем-то другим, кто прячет Розу. - Самому дьяволу пришлось бы попотеть, если бы он вздумал искать Роз через кого-то из нас. - И все же, - не отступал Джо, - они каким-то образом узнали, кто прятал ее весь этот год, и сейчас, должно быть, подтягивают сюда свои основные силы. - Никто не посмеет тронуть Роз и кончиком мизинца, - с непреклонной уверенностью сказала Махалия, мрачно поглядев вокруг. - Она здесь? - уточнил Джо. - Да, ждет тебя. Джо показалось, что внутри у него все заледенело. - Ты не слушаешь меня, Деми, Махалия или как там тебя на самом деле... - твердо сказал он. - Эти двое никогда не явились бы сюда одни. Скорее всего где-то поблизости скрываются остальные, которые только ждут сигнала... Я не удивлюсь, если у них здесь настоящая маленькая армия. - Возможно, - согласилась Махалия, и на ее темнокожем лице появилось суровое и решительное выражение. - Но они еще не знают, с кем им придется иметь дело, Презентабельный Джо. Мы - баптисты! Джо, абсолютно уверенный, что не расслышал ее последних слов или не так их понял, поспешил догнать Махалию, которая пошла через кухню дальше. Добравшись до противоположной стены, они прошли сквозь открытую дверь в сверкающий чистотой овощной цех, в котором перед отправкой на кухню мыли и чистили разнообразные фрукты и овощи. До закрытия ресторана оставалось еще довольно много времени, но здесь уже никто не работал, и Джо был поражен царившей здесь тишиной. За этим подсобным помещением находилась весовая с низким потолком и бетонным полом. Здесь было довольно прохладно, а в воздухе пахло свежим салатом, перцем, подгнившим луком и сырым упаковочным картоном. Справа на подпирающих потолок сборных стеллажах были расставлены ящики из-под фруктов и овощей, картонные коробки и решетчатые контейнеры, полные пустых пивных бутылок; слева располагались грузовые лифты и подъемники, а впереди, под светящейся табличкой с надписью "Выход", Джо увидел широкие стальные ворота, через которые в весовую попадали доставочные грузовики. - Роз там, внизу, - сказала Махалия, нажимая кнопку вызова лифта, и через мгновение перед Джо бесшумно распахнулась автоматическая дверь. - А что там у вас? - поинтересовался Джо. - Бомбоубежище? Бункер? - Банкетный зал с выходом на причал, на котором раньше можно было устраивать грандиозные приемы прямо на открытом воздухе. Когда-то этот лифт помогал обслуживать гостей, но теперь мы не можем использовать причал по назначению, поскольку у Службы управления береговой зоной очень строгие правила. Банкетный зал сейчас закрыт и служит в качестве склада. Когда ты спустишься туда, Презентабельный Джо, я позову моих мальчиков, и они передвинут стеллажи к этой стене, чтобы замаскировать лифт. Никто его не найдет, никто даже не догадается... Джо почувствовал себя неуютно. Ему очень не хотелось лезть в эту мышеловку. - А если они начнут искать и найдут лифт? - спросил он. - Пожалуй, я перестану звать тебя Презентабельный Джо, - сказала Махалия задумчиво. - Трусишка Джо идет тебе гораздо больше. - В конце концов они обязательно придут сюда, - не сдавался Джо. - Я бы, во всяком случае, не рассчитывал, что они досидят до закрытия и тихо разойдутся по домам. Скажи, там есть второй выход? - Никогда не ремонтируй полы там, где клиент провалился в подполье, - загадочно ответила Махалия. - Лучше сделай на этом месте незаметный люк с петлями, чтобы его никто не видел. В любом случае подниматься тем же путем, каким спустился, не стоит. Здесь ты непременно попадешься кому-нибудь на глаза. - Что же мне делать? - Если возникнут осложнения, лучше воспользоваться дверью на причал. Тогда в твоем распоряжении будет все побережье. - Я уверен, что за причалом тоже наблюдают. - Дверь находится у самого подножия обрыва, поэтому, если смотреть сверху, ни за что не догадаешься, что она там есть. Расслабься, красавчик. В конце концов, правда на нашей стороне, а это что-нибудь да значит. - Кое-что, но не очень много... - Трусишка Джо. Он шагнул в лифт и, повернувшись, поставил ногу на порог, чтобы не дать ей закрыться. - Какое отношение ты имеешь к этому ресторану, Махалия? - Я владею его половиной. - У вас здесь отличная еда, Махалия. - Ты думаешь, я этого не знаю? - добродушно проворчала негритянка, хлопая себя ладонями по полным бедрам. - А кем тебе приходится Роза? - Придется переименовать тебя в Любопытного Джо... - вздохнула Махалия. - Двадцать два года назад Роз вышла замуж за моего брата Лу. Они познакомились в колледже. Я не очень удивилась, когда Луис оказался достаточно умен, чтобы учиться в университете, но мне всегда казалось, что у него не хватит мозгов, чтобы влюбиться в такую девчонку, как Роз. Впрочем, так оно в конце концов и оказалось. Четыре года спустя Лу показал себя круглым дураком, когда развелся с Роз из-за того, что она не могла иметь детей, а для него это было очень важно. Если бы у него в голове было поменьше воздуха и побольше здравого смысла, он, конечно, сообразил бы, что Роз - это настоящее сокровище, которое стоит гораздо дороже, чем полный дом детишек, но на это его уже не хватило. - Значит, вот уже почти восемнадцать лет вы даже не родственники, и все же ты рискуешь собой ради нее. Почему, Махалия? - Почему бы и нет? Или ты считаешь, что, как только этот дурачок Лу развелся с ней, Роз превратилась в чудовище? Ничего подобного. Она осталась все той же милой маленькой леди, самой очаровательной из всех женщин - белых и черных, - каких я когда-либо встречала. Я любила ее, как сестру, и люблю до сих пор. А сейчас - торопись, Любопытный Джо. - Подожди, еще один вопрос... Ты сказала, что люди из "Текнолоджик" еще не знают, с кем они имеют дело. Мне послышалось, ты сказала: "Мы - баптисты". Я не ошибся? - Нет, ты не ошибся. Или у тебя в голове не укладывается, что баптисты тоже могут быть опасны? - Я как-то... - Мои мать и отец сражались с ку-клукс-кланом в низовьях Миссисипи еще в те времена, когда у Клана было гораздо больше острых зубов, чем сейчас. А до них с ку-клукс-кланом боролись мои бабка и дед, и никто из них никогда не боялся. Еще маленькой девочкой я пережила вместе со своей семьей и свирепые харрикейны, которые налетали с Мексиканского залива, и разливы дельты Миссисипи, и эпидемии энцефалита, и нищету, когда мы не знали, что мы будем есть завтра, но мы выстояли и продолжали каждое воскресенье петь в церковном хоре. Может быть, морские пехотинцы и будут немного покруче среднего темнокожего баптиста, Джо, но ненамного. - Розе очень повезло, что у нее есть такая подруга. - Это мне повезло, - возразила Махалия. - Это Роз поддерживает меня, и сейчас больше, чем когда-либо. А теперь - не мешкай. Спускайся вниз и сиди там, пока мы не закроем ресторан и не придумаем способ потихоньку вывезти вас в безопасное место. Когда придет время, я сама спущусь за вами. - И все равно я уверен, что без неприятностей не обойдется, - счел своим долгом еще раз предупредить ее Джо. - Езжай. Джо убрал ногу и дал двери закрыться. Лифт беззвучно скользнул вниз. 14 Доктор Роза Мария Такер сидела за облезлым письменным столом в дальнем конце длинной комнаты и ждала. Слегка наклонившись вперед и положив на столешницу крепко сцепленные между собой руки, она молчала, и взгляд ее был немного торжествен и полон нежности и силы, которая как-то не вязалась с миниатюрными размерами этой удивительной женщины, сумевшей каким-то чудом пережить страшную катастрофу. Ее маленькая головка хранила все тайны, которые Джо не терпелось узнать, но, увидев Розу Такер, он почему-то смутился. В банкетном зале было сумрачно. Половина ламп, утопленных в потолок, не горела, а те, что еще действовали, отбрасывали на пол редкие пятна тусклого света, чередовавшиеся с полосами густых теней, и Джо почувствовал себя так, словно он вдруг очутился глубоко под водой. Его собственная тень то забегала вперед, то оказывалась позади; то вытягивалась и бледнела, то сгущалась до черноты; то исчезала во мраке, как канувшая в небытие душа, то снова возникала под ногами - такая плотная, что казалась материальной, вырезанной из черного картона. Каждый шаг вперед давался Джо с трудом, и он казался самому себе не то осужденным, спускающимся в мрачные казематы подземной темницы, где ему предстояло провести остаток своих дней, не то приговоренным к смерти, шагающим из своей одиночной камеры во внутренний двор тюрьмы, где уже ждал его комендантский взвод, однако странным образом Джо сохранял некую надежду на помилование или на возможность собственного воскресения. И в то же самое время каждый его шаг был шагом навстречу откровению, которое помогло Дельманам и Hope Ваданс подняться из пучины отчаяния к беспечной радости, почти к счастью; каждый шаг приближал его к Нине, и в мозгу Джо сталкивались и вскипали самые противоречивые чувства и желания, а в непроглядном мраке его души вспыхивала и рассыпалась мириадами крошечных искр надежда. Вдоль левой стены Джо разглядел коробки с бумажными полотенцами и туалетной бумагой, ящики, со свечами для столов и контейнеры с разнообразными моющими средствами, по всей видимости, закупленными для ресторана оптом и впрок. Правая стена с двумя дверьми и полудюжиной широких окон выходила на побережье, но на близость океана указывал только шорох прибоя, так как окна были плотно закрыты надежными металлическими жалюзи, из-за чего банкетный зал действительно напоминал бомбоубежище. Джо придвинул стул и сел за стол напротив Розы Такер. Как и на кладбище, от этой маленькой женщины веяло такой удивительной и загадочной силой, что Джо снова поразился, как это возможно при таком хрупком телосложении. Ее запястья казались тонкими, как у двенадцатилетней девочки, и все же она выглядела значительно внушительнее его. Возможно, все дело было в ее взгляде; в глазах Розы Такер Джо чудилась какая-то сила, которая сковывала его по рукам и ногам, какое-то потаенное знание, которое заставляло его чувствовать себя маленьким и слабым и унижало так, как не смог бы унизить Джо мужчина вдвое выше него ростом. Несмотря на это, черты лица Розы Такер оставались изящными и хрупкими, шея - тонкой и нежной, а плечи - узкими и беззащитными, из-за чего она, при всей своей внутренней силе, выглядела слабой и ранимой, как ребенок. Повинуясь безотчетному импульсу, Джо протянул к ней обе руки, и Роза Такер стиснула его ладони своими тонкими и сильными пальцами. Страх продолжал сражаться с надеждой за контроль над его голосовыми связками, и пока шла эта битва, Джо не мог говорить, не мог спросить о Нине. Роза Такер заговорила первой. - Дела плохи, - сказала она, и лицо ее помрачнело. - Они убивают всех, с кем мне удается поговорить. И ни перед чем не останавливаются. Джо, обрадованный тем, что ему не пришлось начинать разговор с главного, с вопроса о судьбе своей младшей дочери, почувствовал такое сильное облегчение, что сумел совладать со своим непослушным голосом и сказал: - Я был в том доме в Хенкок-парке, когда Дельманы... и Лиза.... Глаза Розы расширились в сильнейшей тревоге. - Ты хочешь сказать... когда все случилось? - Да. Ее пальцы слегка вздрогнули. - Ты видел? Джо кивнул. - Они убили себя. Это было ужасно... Я не ожидал... Это было настоящее безумие. - Это было не безумие. И не самоубийство, а убийство, - твердо сказала Роза и тут же спросила: - Но как тебе удалось спастись? - Я убежал. - Пока они... пока их убивали? - Чарльз и Джорджина были уже мертвы, а Лиза... она еще горела. - То есть, когда ты покинул дом, она была жива? - Не думаю. Она по-прежнему стояла на своих ногах и горела, но... совершенно молча. Она даже ни разу не закричала. - Значит, ты успел как раз вовремя. Это само по себе чудо. - Но что с ними случилось, Роза? Как такое можно сделать? Роза опустила глаза и долго смотрела на их лежащие на столе сцепленные руки. На вопрос Джо она не ответила. Лишь когда он беспокойно завозился и заскрипел стулом, она словно очнулась. - Мне казалось, что так будет лучше, - глухо сказала она, не поднимая головы. - Я хотела начать с семей пострадавших, с тех, чьи близкие погибли во время катастрофы, я хотела сообщить им эту радостную новость, но из-за меня... Снова кровь, и снова из-за меня... - Ты правда была на борту рейса 353? - спросил Джо, едва сдерживая волнение. Роза подняла взгляд и посмотрела ему прямо в глаза. - Я летела экономическим классом, ряд шестнадцатый, место "Б". Это в одном кресле от окна. Это была чистая правда. Она звучала в ее голосе с такой же очевидностью и силой, с какой теплый свет солнца и свежесть обильного дождя заявляют о себе в зелени молодой травы. - И тебе удалось спастись. Ты осталась цела и невредима. - На мне не было ни царапины, - подтвердила она негромким голосом, который каким-то непостижимым образом подчеркивал, насколько невероятным и чудесным было это спасение. - Но ты была не одна. - Кто тебе сказал? - Не Дельманы. И никто из тех, с кем ты говорила. Все эти люди не предали тебя и до конца хранили тайны, которые ты им доверила. Мне удалось об этом узнать только потому, что я решил вернуться к событиям той ночи. Ты помнишь Джеффа и Мерси Илингов? На губах Розы появилась слабая улыбка - появилась и тут же исчезла. - Ранчо "Мелочи жизни", - сказала она. - Я был там сегодня днем, - пояснил Джо. - Они очень милые люди... - ...которые живут очень спокойной и красивой жизнью, - подхватил Джо. - А ты - очень хороший репортер, - с одобрением сказала Роза. - Если задание многое для меня значит, тогда - да, я хороший репортер. Глаза Розы были темными, как ночные озера, и такими же прозрачными; в их бездонных, слегка фосфоресцирующих глубинах утонула тайна, и Джо не знал, утянет ли она его за собой или поможет выплыть. - Мне очень жаль пассажиров самолета, - сказала Роза. - Мне жаль, что им пришлось уйти до срока, и я искренне сочувствую их семьям... и тебе тоже. - Но ты же не знала, что подвергаешь их опасности, когда садилась в самолет? - уточнил Джо. - Боже, конечно, нет! - Значит, ты ни в чем не виновата. - Легко сказать... Я чувствую себя виноватой, и с этим, видно, уже ничего не поделаешь. - Скажи мне. Роза... Я прошел долгий, долгий путь, чтобы услышать это. Что ты сказала тем... остальным? - Но ведь всех, с кем я говорю, убивают! Не только Дельманов... они уже убили человек шесть и будут убивать дальше. - Я не боюсь смерти. Опасность не имеет для меня значения. - Зато имеет для меня. Теперь, когда я знаю, что тебе грозит, я должна хорошенько взвесить... - Ничто мне не грозит. Я и так все равно что умер, - возразил Джо. - Разве только ты сообщишь мне нечто такое, что снова вернет меня к жизни. - Ты очень хороший человек, Джо. И за те годы, что тебе остались, ты мог бы многое дать тому сумасшедшему миру, в котором мы живем. - Только не в таком состоянии, как сейчас. Глаза Розы - эти ночные бездонные озера - были сейчас как овеществленная печаль, и Джо неожиданно испугался их, испугался настолько, что ему захотелось отвернуться, но он не смог. Как бы там ни было, их разговор дал ему время и возможность понемногу подойти к вопросу, с которого он хотел - и боялся - начать. Теперь он понял, что должен спросить сейчас, пока мужество не оставило его снова. - Роза... Где моя Нина? Роза Такер заколебалась. Наконец она бережно высвободила одну руку и, опустив ее во внутренний карман своего синего, цвета морской волны, блейзера, достала оттуда моментальный фотоснимок. Джо видел, что на нем изображена серая гранитная плита с бронзовой табличкой, на которой выгравированы имена его жены и дочерей. Очевидно, это была одна из тех фотографий, которые Роза сделала вчера на кладбище. Роза Такер слегка пожала его вторую руку и, отпустив пальцы, вложила фотографию в ладонь Джо. - Ее здесь нет, - глухо сказал Джо, глядя на снимок. - Не в земле. Мишель и Крисси здесь, а Нины нет. - Открой свое сердце, Джо, - очень тихо, почти шепотом сказала Роза. - Открой свое сердце и свой разум и посмотри не глазами - ими. Что ты видишь? Это и был чудесный дар Розы Такер Hope Ваданс, Дельманам и другим, который она теперь старалась донести до него. Джо во все глаза глядел на цветной глянцевый отпечаток. - Что ты видишь, Джо? - Надгробье. - Открой свой разум. Чувствуя, как его переполняют странные предчувствия, которые он не мог бы выразить словами, но которые тем не менее заставили его сердце забиться быстрее, Джо лихорадочно обшаривал взглядом маленькое фото. - Гранитная плита, табличка из бронзы, трава... - шептал он. - Распахни свое сердце... - тихо продолжала Роза Такер. - Их имена на табличке, даты... - Смотри, смотри еще... - Солнце... тени... - Смотри сердцем!.. Ее искренность не вызывала в нем никаких сомнений, но коротенькое заклинание, молитва или мантра, которую она твердила, - "Открой свой разум, открой свое сердце!" - начинало казаться Джо глупым. Можно было подумать, что перед ним не ученый, а какой-нибудь новоявленный гуру Нового Века, претендующий на высшее знание. - Открой свой разум! - продолжала мягко настаивать Роза. Но Джо по-прежнему видел только гранит, бронзу и траву вокруг. - Нужно не просто смотреть. Постарайся увидеть, - попыталась помочь ему Роза. Между тем сладкое молоко ожидания уже основательно скисло, и на лице Джо появилась недовольная гримаса. - Не кажется ли тебе это фото необычным, странным? - попробовала зайти с другой стороны Роза Такер. - Нет, не взгляду, не глазам, а коже, кончикам пальцев? Может быть, ты испытываешь какое-то необычное ощущение? Джо был готов взорваться. Он как раз собирался сказать ей, что ничего странного он не видит и не чувствует и что у него в руках совершенно обычный моментальный снимок, сделанный обычным "Полароидом", - гладкий, холодный и мертвый, когда он вдруг ощутил это. Сначала Джо начал осязать рельеф своей собственной кожи; подобного чувства он никогда прежде не переживал и даже не думал, что такое возможно. Теперь же он чувствовал каждую бороздку, каждую петельку, каждый прижатый к глянцевитой поверхности фотографии папилляр, и ему казалось, что каждый из этих элементов дактилоскопического рисунка обладает своей собственной чувствительностью, как будто к ним подходят десятки и сотни нервных окончаний, обладающих исключительной способностью осязать. Между тем даже через пальцы снимок посылал ему больше информации, чем он способен был воспринять. Джо одновременно чувствовал и восхитительную гладкую поверхность фотографии, и крошечные зерна светочувствительного состава, которые невозможно было разглядеть невооруженным глазом, и следы химических реактивов, которые потрудились над снимком еще в кассете аппарата. Неожиданно - опять же для осязания, а не для зрения - плоское изображение обрело глубину и объем, словно это была не двухмерная фотография, а маленькое окошко, из которого чудесным образом открылся вид на могилу, и до нее стало возможным дотянуться и потрогать; пальцы Джо ощутили тепло летнего солнца, шероховатую поверхность нагревшегося гранита, гладкость полированной бронзы и упругую колкость пыльной травы. Больше того: теперь он ощущал и цвет, как будто у него в голове накоротко замкнулись какие-то цепи и все чувства перепутались. Он сказал: "Голубое!" и тут же почувствовал подушечками пальцев ослепительную вспышку света, а до слуха донесся его же собственный голос: "Яркое!" Эти странные ощущения голубизны и яркости тут же превратились в настоящие зрительные эффекты, и мрачный банкетный зал почти исчез, растворившись в ослепительном голубом сиянии. Ахнув, Джо выпустил фотографию, неожиданно словно ожившую в его руках. Голубое свечение - точь-в-точь как картинка на экране выключенного телевизора - тут же мигнуло и погасло, сжавшись в добела раскаленную яркую звездочку, которая повисла перед глазами Джо. Эта звездочка уменьшалась и тускнела до тех пор, пока не превратилась в крошечную точку размером с булавочную головку. В следующее мгновение она беззвучно вспыхнула и исчезла. Роза Такер сидела, наклонившись к нему через стол. Джо заглянул ей в глаза и увидел, что их выражение изменилось. Как и прежде, в них светились сожаление и глубокая печаль; ум и сострадание тоже никуда не исчезли, но, кроме этого, Джо разглядел - или ему показалось, что он разглядел, - какую-то часть самой Розы Такер; она, влекомая своей непонятной, безрассудной одержимостью, стремилась к краю обрыва, за которым начинался таинственный мрак. И она хотела, чтобы он последовал за ней! Как будто прочтя его мысли. Роза сказала: - То, чего ты боишься, не имеет никакого отношения ко мне. Просто ты не хочешь открыть свой разум и принять то, чему старался не верить всю свою жизнь. - Меня пугает твой голос... - ответил Джо. - Твой шепот и то, как ты повторяешь эти слова: "Открой разум, распахни сердце!" Ты как будто гипнотизируешь меня. - Ты сам не веришь в то, что говоришь, - ответила Роза без тени волнения или досады. - Этот снимок... На нем что-то есть? - спросил Джо и удивился тому, как дрожит его голос. - В каком смысле? - не поняла Роза Такер. - Он обработан каким-нибудь химическим веществом? - Нет. - Каким-нибудь галлюциногеном, который всасывается через кожу? - Нет. Послушай, Джо... - И этот наркотик попал в кровь и привел меня в особенное, внушаемое состояние, - закончил Джо, тщательно вытирая руки о куртку. - Никакое химическое соединение, даже если бы оно было нанесено на фотографию, не могло бы проникнуть через кожу так быстро. Нет такого наркотика, который мог бы подействовать на твое сознание за доли секунды. - Я не уверен, что это действительно так. - Зато я уверена. - Я не химик, не врач и даже не аптекарь. - Тогда спроси у знающего человека, - без тени враждебности посоветовала ему Роза. - Проклятье!!! - Джо внезапно охватил сильнейший гнев, который был таким же иррациональным как и во время его разговора с Барбарой Кристмэн. Впрочем, чем больше он кипятился, тем спокойнее держалась Роза. - То, что ты испытал, называется синестезией, - пояснила она. - Как-как? - Синестезия, - пояснила Роза Такер, и Джо неожиданно увидел перед собой ученого. - Это явление восприятия, когда при раздражении одного определенного органа чувств наряду со специфическими для него ощущениями возникают ощущения, характерные для другого органа. - Шаманство какое-то... - Ничего подобного. Например, когда звучит какая-нибудь известная мелодия, ты можешь увидеть определенное сочетание цветов или почувствовать определенный запах. При обычных условиях синестезия встречается достаточно редко, но люди, которые видят эти фотографии, как правило, впадают именно в такое состояние. Кроме того, синестезия хорошо известна мистикам - тем, кто коротко знаком с основами мистического учения. - Мистикам!.. - Джо едва не сплюнул на пол. - Я не мистик, доктор Такер. Я журналист, во всяком случае, был им. Для меня имеют значение только факты, а не выдумки. - Синестезия не имеет никакого отношения к религиозному помешательству, если ты это имеешь в виду. Это физиологическое явление, реальность которого подтверждена научными наблюдениями. Кстати, синестезия часто встречается и среди атеистов, так что вопросы веры здесь ни при чем. Многие серьезные ученые, которых никак нельзя назвать фантазерами - настолько крепко они стоят на земле, - считают синестезию одним из атрибутов высшего по сравнению с нашим уровня сознания. Ее глаза, напоминавшие прежде свежие, прохладные озера, неожиданно стали горячими, словно наполнившись лавой, и Джо, случайно наткнувшись на взгляд Розы. поспешно отвернулся, боясь, что жгучее пламя может охватить и его. Он не знал наверняка, действительно ли он увидел в ней что-нибудь злое или просто хотел увидеть, и от этого его смущение и растерянность возросли еще больше. - Если бы снимок действительно был обработан контактно-диффузионным наркотиком, - сказала Роза так тихо, как мог бы разговаривать бес-искуситель, - тогда он продолжал бы действовать на тебя даже после того, как ты выпустил фотографию из рук. Джо ничего не ответил. Его душа пребывала в смятении, а чувства - в беспорядке. - Как только ты бросил фотографию, эффект сразу исчез. Дело здесь в том, что явление, с которым ты столкнулся, не имеет ничего общего с иллюзиями, вызванными химическими стимуляторами. Оно имеет иную природу и способно утешить человека по-настоящему. - Где Нина? - требовательно спросил Джо. Роза снова указала ему на снимок, который все еще лежал на столе, куда Джо уронил его. - Смотри. Смотри внимательнее, и ты увидишь... - Ее там нет - Не бойся. Гнев и злость на нее, на весь мир вспыхнули в Джо с новой силой. Это было то самое неистовое бешенство, которое так пугало его раньше, но всякий раз Джо удавалось как-то с ним справиться. Теперь же это оказалось выше его сил. - Где моя Нина, черт побери?!! - Открой свое сердце, - негромко повторила Роза Такер. - Чушь собачья! - Распахни свой разум, Джо. - Зачем? Чтобы у меня все мозги высыпались? Ты этого от меня хочешь?!. Роза дала ему несколько секунд, чтобы остыть и совладать со своими эмоциями. - Я ничего от тебя не хочу, - спокойно сказала она. - Ты спросил, где твоя Нина. Ты хочешь узнать. что стало с твоей семьей. Я дала тебе фотографию. Смотри же!.. Ее воля была настолько сильна, что Джо непроизвольно потянулся к снимку и взял его в руки. - Вспомни свои ощущения, - словно подталкивая, тихо произнесла Роза. - Пусть они снова войдут в тебя. Но, как Джо ни старался, странные ощущения не желали возвращаться. Он вертел снимок в руках, водил пальцами по его глянцевой поверхности, но фотография оставалась просто листом бумаги, и он так и не сумел прикоснуться к шероховатому граниту и жесткой траве. Тогда он попробовал призвать ослепительную голубизну, но и она не появилась. В конце концов он с отвращением швырнул фотографию на стол и сказал с досадой и злобой: - Бесполезно. Не понимаю, что это на меня нашло... Бессмыслица какая-то! Роза, чье ангельское терпение раздражало его гораздо сильнее, чем все остальное, сочувственно улыбнулась и протянула ему руку, но Джо не взял ее. Он был бесконечно разочарован ее замашками нового пророка, но вместе с тем Джо казалось, что своей неспособностью еще раз вызвать - хотя бы только в воображении - яркое голубое сияние, он каким-то образом подвел Мишель, Крисси и Нину. С другой стороны, если все, что пережил Джо, было галлюцинацией, спровоцированной неизвестной разновидностью наркотика или умелым гипнозом, следовательно, оно не могло иметь никакого значения и, заново пережив этот голубой сон наяву, он не смог бы вернуть тех, кто был навсегда для него потерян. Вопросы, вопросы, вопросы проносились у него в голове с такой скоростью, что Джо никак не мог сосредоточиться ни на одном из них. - О'кей, - сказала Роза. - Ничего страшного. Настроенной фотографии обычно бывает достаточно, но не всегда. - Какой фотографии? - Все в порядке, Джо, не волнуйся. Некоторые люди... такие, как ты... бывают недостаточно чувствительны. В этом случае единственным, что может их убедить, является гальванический контакт. - Я не понимаю, о чем ты говоришь. - Я говорю о прикосновении. - О каком прикосновении? Вместо ответа Роза взяла со стола фотографию и вгляделась в нее с таким видом, словно она ясно видела на ней что-то, что Джо оказался не способен различить. Если она и была разочарована или раздражена. то не подавала вида - во всяком случае, Джо женщина казалась спокойной и безмятежной, как деревенский пруд безветренным вечером. Но эта ее сдержанность разъярила его еще больше. - Где моя Нина?! - выкрикнул он, теряя последние крохи самообладания. - Где она, черт возьми?! Роза хладнокровно убрала фотографию во внутренний карман своего жакета. - Выслушай меня, Джо, - сказал она. - И постарайся поверить тому, что я тебе сейчас скажу. Я работала в группе ученых, которые занимались революционными медико-биологическими экспериментами. Во время серии опытов мы по чистой случайности наткнулись на нечто удивительное - такое, что вполне может служить доказательством существования жизни после смерти. Это не выдумка и не фантастика, Джо, это - реальность! Самая настоящая реальность. - Меня будет трудно убедить в этом, - едко заметил Джо. Мягкие, убедительные интонации и терпеливое спокойствие Розы резко противоречили его взвинченному тону. - Эта идея не так уж нелепа и беспочвенна, как тебе кажется, - сказала она, покачав головой. - Новейшие открытия в области молекулярной биологии и некоторых отраслях физики, сделанные за последнее пять-десять лет, довольно недвусмысленно указывают на то, что Вселенная скорее всего была сотворена. - Ты не ответила на мой вопрос. Я хочу знать, где Нина. Где вы ее спрятали? Зачем вам нужно, чтобы я считал ее мертвой? И снова лицо Розы не отразило никаких чувств. Джо даже показалось, что сидящая перед ним женщина невероятно, сверхъестественно спокойна. Ее негромкий, мягкий голос действовал умиротворяюще, и Джо решил изо всех сил противиться этому. - Если бы наука дала нам возможность убедиться в том, что жизнь после смерти действительно существует, разве не захотел бы ты увидеть доказательства своими собственными глазами? - спросила Роза. - Большинство людей не медля согласились бы на это, даже не задумываясь о том, как подобное знание изменит их самих и их отношение ко всему, что было для них важным. Больше того, этим людям пришлось бы пересмотреть свои взгляды на собственную жизнь и на то, к чему они столько лет стремились. Таким образом, Джо, у любого чуда есть своя оборотная сторона, которая может оказаться не слишком приятной, поэтому я тебя и предупреждаю. Подумай и скажи: захотел бы ты лицезреть истину, способную не только воодушевить, но и испугать, не только подарить радость, но и внушить ужас, - истину настолько же непривычную и странную, насколько она логична и проста? - Все это пустые разговоры, доктор Такер, - перебил Джо. - Псевдонаучная, псевдорелигиозная болтовня, вроде исцеления с помощью кристаллов, разговоров с духами и зеленых человечков, которые похищают людей и увозят их в своих летающих тарелках. - И опять ты смотришь, Джо, но не видишь. Джо, который уже давно смотрел на все окружающее сквозь багровую пелену гнева, неожиданно решил, что ее спокойствие - это просто инструмент, с помощью которого она пытается манипулировать им самим и его чувствами. Сжимая кулаки, он вскочил со стула и наклонился к Розе Такер. - Что ты везла с собой в самолете? Почему люди из "Текнолоджик" не колеблясь убили триста человек лишь бы остановить тебя? - Я пытаюсь объяснить тебе... - Так объясни же! Роза Такер закрыла глаза и сложила на груди свои изящные коричневые руки, словно давая Джо выговориться, но ее спокойствие только сильнее раздувало костер его ярости. - Гортон Неллор! - выкрикнул он. - Когда-то это был твой босс! И мой тоже. Какую роль он сыграл во всем этом? Роза ничего не ответила. - Почему Лиза, Дельманы, Нора Ваданс и капитан Блейн совершили самоубийство? Почему ты называешь это убийством? Кто эти двое там, наверху? Что все это значит? И где, черт бы вас всех побрал, моя Нина?!! Очевидно, Джо удалось пробиться сквозь ее безмятежное спокойствие, так как Роза открыла глаза и посмотрела на него с очевидной тревогой. - Кого ты имеешь в виду? - озабоченно спросила она. - Что это за люди, о которых ты упомянул? - Два наемных убийцы, которые работают на "Текнолоджик" или на какое-то секроетное правительственное агентство. Мне казалось, ты должна лучше знать, кто они такие. Роза со странной беспомощностью посмотрела в сторону лифта. - Ты уверен? - Я узнал обоих, пока ужинал. С неожиданным проворством вскочив на ноги, Роза уставилась на низкий потолок банкетного зала. Лицо ее стало серым и вытянулось - точь-в-точь как у капитана потерпевшей аварию подводной лодки, который, чувствуя, как субмарина проваливается все глубже в пучины океана, лихорадочно подсчитывает. сколько сот фунтов давит сейчас на каждый квадратный дюйм обшивки, и с тревогой ждет первых признаков течи. - Если в ресторане двое, - сказал Джо, - я готов поспорить на что угодно, что остальные ждут снаружи. - Боже мой... - прошептала Роза. - Махалия обещала придумать что-нибудь, чтобы незаметно вывести нас отсюда после того, как ресторан закроется. - Махалия не знает... Нам нужно уходить немедленно. - Но лифт наверняка уже завален коробками и ящиками, - возразил Джо. - Я не боюсь ни этих людей, ни их пистолетов и ружей, - мужественно заявила Роза, огибая стол. - Если они придут за нами сюда, я как-нибудь с этим справлюсь. Во всяком случае, Джо, я не имею ничего против того, чтобы умереть от пули. Но им вовсе не обязательно спускаться сюда. Им достаточно знать, что мы где-то здесь, в этом здании, чтобы дистанционировать нас. - Как-как? - Дистанционировать, - со страхом повторила Роза Такер, бросаясь к одной из дверей, ведущих на побережье и причал. - Что это значит - дистанционировать? От чего? - в отчаянии спросил Джо, догоняя ее. - Объясни ты толком! Дверь была заперта на железный засов и замок с собачкой. В первую очередь Роза потянула засов, и он с лязгом выскочил из гнезда. - Где Нина? - Джо протянул руку и накрыл ладонью замок, мешая Розе отключить стопорный механизм замка. - Пусти! - потребовала она. - Где Нина? - повторил свой вопрос Джо. - Ради всего святого, Джо!.. За все время это был первый раз, когда Роза Такер показалась ему слабой и уязвимой, но Джо не мог позволить себе быть джентльменом, когда речь шла о его дочери. Он твердо решил воспользоваться ее слабостью, чтобы добиться своего. - Куда ты спрятала Нину? - Потом. Джо! Обещаю тебе! - Сейчас!!! Откуда-то сверху донесся громкий стук и лязг. Роза негромко ахнула и, отвернувшись от двери, с ужасом поглядела на потолок, словно боялась, что он вот-вот обрушится на них. Джо тоже прислушался и разобрал голоса, доносящиеся из шахты лифта. Один из них принадлежал Махалии, остальные два или три были мужскими. В природе шума, который раздался чуть раньше, сомневаться тоже не приходилось: Джо был уверен, что наверху кто-то разбирает ящики и отодвигает стеллажи, за которыми была спрятана дверь лифта. Что последует дальше, предугадать было несложно. Как только двое в кожаных пиджаках узнают, что в ресторане имеется еще один, нижний этаж, они сразу сообразят, что побережье оставлено без присмотра и их жертвы могут попытаться бежать этим путем. Возможно, агенты "Текнолоджик" уже вызвали подкрепление и отправили нескольких своих людей на край сорокафутового обрыва, откуда отлично просматривалась - и простреливалась - береговая линия внизу. Но, несмотря на опасность, которая грозила ему и Розе, Джо не оставил попыток любой ценой вырвать у нее ответ на свой главный вопрос. - Где Нина? - свирепо спросил он, скрипя зубами. - Мертва, - был ответ. Джо показалось, что Роза совершила над собой насилие, прежде чем сумела произнести это короткое и страшное слово, но он не был расположен жалеть ее. - Черта с два! - Пожалуйста, Джо... Она лгала ему, лгала точно так же, как и все остальные, кто обманывал его на протяжении целого года, и за это он ее ненавидел. - Черта с два! - повторил он. - Ты врешь. Этого не может быть. Я сам разговаривал с Мерси Илинг. Нина спаслась, она была жива той ночью, и сейчас она тоже жива! Где ты ее прячешь? - Если они узнают, что мы в этом здании, они смогут дистанционировать нас, - сказала Роза, призвав все свое мужество, но голос ее предательски дрожал. - Как Дельманов. Как Лизу. Как капитана Блейна. - Отдай мне мою Нину! Где-то наверху защелкали реле и глухо заурчал мотор лифта. - Где моя Нина ?! Лампы под потолком банкетного зала заметно потускнели - возможно, из-за того, что мощный электродвигатель отбирал мощность у электрических цепей. Увидев это, Роза глухо вскрикнула от ужаса. В следующее мгновение она толкнула Джо всем телом, словно надеясь сбить его с ног, а когда это не удалось, в отчаянии вцепилась ногтями в его лежащую на замке кисть. Джо пошатнулся и, зашипев от боли, отдернул руку. Щелкнула собачка, Роза повернула рукоятку, и дверь отворилась. В зал ворвался свежий, пахнущий солью и йодом морской воздух, а Роза Такер выскользнула в сгустившуюся темноту. Джо бросился за ней и оказался на деревянном причале двадцати футов в ширину и восьмидесяти футов в длину, большая часть которого перекрывалась нависшим над ним зданием ресторана. Доски настила отзывались на каждый шаг гулким звоном, словно Джо бежал по огромному барабану. Багрово-алое солнце давно опустилось в свою кровавую могилу где-то далеко на западе, за Японскими островами; небо и океан стали черны, как вороново крыло, и прекрасны, как сама смерть. Роза Такер, едва различимая в темноте, была уже у лестницы. Джо последовал за ней и обнаружил два лестничных пролета, по которым можно было спуститься на пляж. Высоты здесь было футов пятнадцать, но Джо не решился прыгнуть, хотя внизу должен был быть мягкий песок. Темнокожую Розу Такер, одетую к тому же в одежду темных тонов, нелегко было рассмотреть на ступеньках лестницы, и, только когда она побежала по светлому песку, Джо наконец увидел ее. Обжигая ладони о перила, Джо ринулся вниз по ступенькам. Пляж в этом месте был больше ста пятидесяти футов шириной, и фосфоресцирующие волны, мерно накатывавшиеся на светлый песок, издавали негромкое монотонное шипение, которое, казалось, доносилось одновременно со всех сторон, словно какое-то призрачное море окружало их слева и справа, позади и впереди. Официально этот участок берега не был открыт для купания или серфинга, и здесь, насколько хватает глаз, не было ни костров, ни фонарей. Только на востоке темное небо было испещрено пятнами гнойно-желтого света, но это было зарево города, которое, хотя и выглядело зловеще-ярким, только мешало Джо. Единственным, что кое-как освещало полосу песка вдоль берега, были окна ресторана высоко на обрыве. Ни останавливать, ни хватать Розу Такер Джо не собирался. Легко нагнав ее, что было достаточно удивительно, учитывая его физическое состояние, он побежал рядом и даже слегка укоротил шаг, чтобы не опередить ее. Как-никак, Роза была единственной ниточкой, которая связывала его с Ниной, и он должен был быть очень осторожен. Несомненно, Роза Такер была странной женщиной. Все в душе Джо активно восставало против той мистической чепухи, которую он от нее услышал, а ее неожиданный переход от безмятежного спокойствия к почти сверхъестественному ужасу еще сильнее сбил его с толку. Но главным было не это, а ложь о Нине, которой она пичкала его весь вечер и которая противоречила всем его надеждам и уверенности, что он наконец-то узнает всю правду. Каждый раз, когда Джо задумывался об этом, он в бессильной злобе стискивал зубы, но сделать ничего не мог. Он знал, чувствовал, что отныне их судьбы переплелись слишком тесно, чтобы их можно было разъединить, не повредив ни одному, ни другому... Не повредив Нине, потому что только Роза Такер знала, где ему искать свою младшую дочь. Когда они миновали угол ресторана, кто-то бросился на них из темноты справа. Нападение было настолько неожиданным, что в первое мгновение Джо даже показалось, что это не человек, а просто тень, большая и быстрая, безликая и опасная - совсем как та жуткая тварь, которая ищет нас в кошмарных снах и гонится за нами по темным коридорам подсознания. - Берегись! - крикнул Джо, но Роза уже заметила опасность и проворно нырнула в сторону. Увидев, что тень пытается отрезать от него Розу, Джо прыгнул вперед, но со стороны моря на него неожиданно бросился второй мужчина, которого он не заметил в темноте, и сбил с ног ловкой подсечкой. Он был здоров и тяжел, как полузащитник профессиональной футбольной лиги, и, когда они вдвоем упали на песок, Джо ожидал, что удар собьет ему дыхание, но этого не случилось. Мягкий, рыхлый песок вдалеке от линии прибоя смягчил падение, и Джо, хоть и с трудом, сумел вдохнуть воздух. Это дало ему возможность защищаться. Джо лягался, размахивал руками и вовсю использовал локти и колени. Должно быть, один из его беспорядочных ударов попал в цель, поскольку вскоре ему удалось выбраться из-под прижавшего его к земле тела и подняться на ноги. Вставая, Джо услышал донесшийся из темноты крик: "Лежать, сука!", и сразу за ним сухо треснул громкий пистолетный выстрел, разнесшийся над темным пляжем словно удар бича. Джо не хотел думать о том, что это мог быть за выстрел; не хотел думать о Розе Такер, которая, должно быть, лежала на влажном от крови песке с пулей в затылке; он боялся думать о Нине, которая снова - и теперь уже навсегда - была потеряна для него, но он не мог не думать обо всем этом, и эта страшная мысль обожгла его, как раскаленное тавро. Увидев, что его собственный противник с проклятьями поднимается с земли, Джо резко повернулся к нему. Ярость и злоба - те самые неконтролируемые ярость и злоба, которые двадцать лет назад помешали ему продолжить занятия боксом в юниорской лиге и заставили осквернить церковь после смерти отца, - переполняли его. Они превратили Джо в бешеного зверя - хищного, опасного, не знающего жалости и равнодушного к боли, быстрого, как кошка, свирепого и отважного, и поэтому он встретил своего противника так, как будто это он был виноват в том, что Фрэнк Карпентер стал калекой и умер, как будто он свел Донну в могилу непосильным трудом, как будто это он каким-то образом заразил капитана Блейна безумием и заставил его направить самолет к земле. Не дав противнику выпрямиться, Джо изо всей силы пнул его ногой в пах и, когда тот, взвыв, согнулся от боли, схватил его за уши и резко рванул вниз, выбросив навстречу ему согнутое колено. Со стороны это, должно быть, выглядело даже изящно, но удар вышел самый сокрушительный. Джо явственно почувствовал, как хрустнул сломанный нос, и ощутил острую боль в колене, которым он выбил врагу несколько зубов. Его противник сразу обмяк и повалился на песок. Как ни странно, сознания он не потерял, и Джо услышал, как здоровый и крепкий мужчина захлебывается кровью и плачет от боли, словно маленький ребенок, но это его не остановило. потому что сейчас он был как дикий зверь - нет, хуже зверя, хуже чем самый неистовый ураган. Вулкан ненависти, ярости и горя продолжит бушевать внутри его, затопляя душу жгучей лавой, и Джо одним прыжком подскочил к упавшему, чтобы переломать ему все кости. Он бил его ногами куда попало и наносил удары такой силы, что они причиняли ему самому почти нестерпимую боль, поскольку - к своему великому сожалению - Джо был обут не в тяжелые ботинки с жестким носком, а в мягкие кроссовки. Стремясь исправить это упущение, Джо попытался нанести врагу удар в горло, чтобы разбить кадык, но промахнулся. Он как раз собирался повторить свой выпад и, наверное, в конце концов убил бы распростертого на песке врага - убил бы, сам того не заметив, - когда сзади на него прыгнул еще кто-то. Джо упал на песок лицом вниз и остался лежать, прижатый к земле по меньшей мере двумя сотнями фунтов живого веса своего нового противника. С трудом повернув голову и выплюнув набившийся в рот песок, он попытался сбросить врага, но на этот раз сильный толчок сзади и неожиданное падение сбили ему дыхание, а вместе с воздухом, с шумом вырвавшимся из его легких, Джо покинули и силы. Кроме того, пока он жадно хватал ртом воздух, к его щеке прижалось что-то тупое и прохладное, и Джо догадался, что это может быть, еще до того, как услышал произнесенную вслух угрозу. - Не дергайся, если не хочешь, чтобы я вышиб тебе мозги, - сказал незнакомец довольно звучным и громким голосом, и Джо без труда распознал решительную интонацию профессионального убийцы. - Я сделаю это с превеликим удовольствием. Джо поверил ему сразу и прекратил сопротивление. Единственное, за что он продолжал бороться, это за глоток воздуха. Его безмолвная покорность, однако, не удовлетворила оседлавшего его мужчину. - Отвечай, ты, сволочь! Хочешь, чтобы я отстрелил тебе башку? - Нет... - Не слышу!.. - Нет! - Будешь паинькой? - Д-да... - Смотри у меня! - Да, да... Хорошо. - Сучий сын! - злобно выругался тот. Джо промолчал. Ему удалось более или менее выплюнуть набившийся в рот песок, и он, стараясь дышать как можно глубже, собирался с силами в надежде, что в конце концов ему представится возможность что-нибудь предпринять. Он знал, что его спасение только в хладнокровном и точном расчете, и прилагал неимоверные усилия, чтобы справиться с новым приступом бешенства, который готов был вновь овладеть им. "Что с Розой?" - подумал он. Противник, продолжавший прижимать его к земле. тоже дышал тяжело, с присвистом, и Джо, уловив тяжелый чесночный запах, подумал, что ему, по-видимому, тоже нужно перевести дух. Это было кстати. Любая проволочка давала Джо время успокоиться и обдумать свои дальнейшие действия. "Где Роза, что с ней?" - Сейчас будем вставать, - сказал мужчина, снова обдав Джо чесночным перегаром и запахом табака. - Я первый. Не вздумай трепыхаться, потому что ты у меня на мушке. Начнешь вставать, когда я тебе скажу, а до тех пор заройся в песок и не дыши. Понял, Карпентер? В подтверждение своих слов он с такой силой ткнул стволом пистолета в лицо Джо, что его щека болезненно прижалась к зубам, а рот заполнился металлическим привкусом крови. - Да. - Я могу пристрелить тебя, когда мне захочется, и мне ничего за это не будет. - Я буду лежать тихо. - И никто меня и пальцем не тронет. - Я, во всяком случае, уже ничего не смогу сделать, как бы мне этого ни хотелось. - У меня есть полицейский значок. - Не сомневаюсь. - Хочешь взглянуть? Я приколю его к твоей нижней губе. Джо промолчал. Перед нападением эти люди не стали кричать: "Полиция!", но это вовсе не означало, что они не были настоящими полицейскими. Кем бы они ни были на самом деле, они не хотели поднимать шум и привлекать к себе внимание. Они рассчитывали сделать свое дело быстро и чисто, по возможности не оставив следов, и исчезнуть прежде, чем на побережье появились бы копы из местного полицейского участка, потому что тогда им пришлось бы долго объясняться с местными властями по поводу разграничения полномочий, а в процессе этого разбирательства могли возникнуть неприятные вопросы о том, какую, собственно, правоохранительную структуру они представляют и чьи права охраняют. С другой стороны, если эти люди не состояли непосредственно в штате "Текнолоджик", следовательно, за их спинами стояли федеральные власти. И все же, прежде чем возникнуть из темноты, они не стали представляться ни сотрудниками ФБР, ни АКН <АКН - Администрация по контролю за применением законов о наркотиках>, ни АТФ <АТФ (аббревиатура слов "алкоголь, табак, оружие") - Администрация по контролю за оборотом оружия, алкогольных напитков и табачных изделий>, так что скорее всего это были оперативники какого-нибудь секретного агентства, финансируемого из тех миллиардов, которые правительство щедрой рукой списывало в счет так называемого "теневого бюджета". Давящая тяжесть наконец исчезла со спины Джо; его противник встал сначала на одно колено, потом выпрямился и отступил на пару шагов назад. - Поднимайся! Вставая с песка, Джо с удовлетворением отметил, что его глаза успели привыкнуть к темноте. Когда две или три минуты назад он выскочил из банкетного зала и побежал вслед за Розой Такер вдоль побережья, ночной мрак казался ему значительно более плотным. Теперь Джо различал окружающее довольно отчетливо, и это было как нельзя кстати, поскольку позволяло ему не только увидеть свой шанс, но и воспользоваться им. Человека, который держал его на мушке, он, во всяком случае, узнал сразу. Правда, сейчас на нем не было щегольской белой панамы, но сомневаться не приходилось - перед Джо стоял рассказчик с пляжа, человек, которого он видел в самолете и в аэропорту. Его белые брюки, белая рубашка и длинные светлые волосы слабо и зловеще светились в темноте, делая стрелка похожим на разгневанного духа, явившегося неумелому медиуму в самый разгар спиритического сеанса. Стараясь не делать резких движений, Джо медленно повернул голову и посмотрел на ресторан. В окнах горел свет и виднелись темные силуэты клиентов за столиками, однако им скорее всего не было видно ничего из того, что происходило на ночном берегу. Первый агент, которого Джо едва не прикончил, все еще валялся на песке поблизости. Он уже перестал плакать - только шипел от боли и, бормоча ругательства, постоянно сплевывал кровь, - и Джо понял, что он тоже приходит в себя. - Роз!.. - крикнул Джо в темноту. - Заткнись, - приказал ему Седой и взмахнул пистолетом. - Роза! - снова крикнул Джо. - Заткнись, кому говорят!.. За спиной одетого в белое агента неожиданно появился еще один силуэт, приблизившийся совершенно неслышно, поскольку песок надежно заглушал шаги. Поначалу Джо решил, что это - еще один человек "Текнолоджик", и сердце его упало, но новоприбывший сказал спокойно и негромко: - У меня в руках "дезерт игл" сорок четвертого калибра, и я держу его на расстоянии одного дюйма от твоей головы. Седой - Джо уже не мог называть его "Панамой" ввиду отсутствия последней - был удивлен внезапным поворотом событий не меньше, чем его пленник; в то же время был настолько ошарашен, что у него даже закружилась голова. - Ты и сам должен знать, какое это мощное оружие, - спокойно проговорил новоприбывший. - Откровенно говоря, я тебе не завидую. Если мне придется стрелять, то от твоей головы просто ничего не останется. Удивленный агент "Текнолоджик", все еще светившийся в темноте, но теперь ставший таким же бессильным, как и настоящий призрак, коротко выругался. - Твой череп превратится в пыль, а мозги улетят так далеко в океан, что их уже никто никогда не найдет, - почти доброжелательно втолковывают незнакомец. - "Дезерт игл" - настоящая карманная гаубица. А теперь брось свою пушку. Подальше. Седой заколебался. - Живо! Стараясь не уронить своего достоинства, светловолосый агент "Текнолоджик" шнырнул свой пистолет к ногам Джо с такой силой, что тот зарылся в песок. - Возьми его, Джо, - сказал спаситель. Джо наклонился и поднял оружие. В следующее мгновение он увидел, как незнакомец воспользовался "дезерт иглом" как кастетом. Седой рухнул сначала на колени, потом опустился на четвереньки, но второй удар по голове доконал его. Не издав ни звука, он ткнулся лицом в песок и остался лежать неподвижно. Спаситель Джо - высокий негр, одетый во все черное, - подошел к потерявшему сознание головорезу и осторожно перевернул его на бок, чтобы он не задохнулся. Увидев, что его товарищ потерял сознание и не может быть свидетелем его слабости, первый агент позволял себе снова захныкать. - Пойдем со мной, Джо, - сказал негр. Джо, на которого "мальчики" Махалии произвели самое приятное впечатление (в том, что негра с пистолетом послала именно она, он не сомневался), спросил: - Что с Розой? Где она? - Вон там. Похоже, мы успели вовремя. Всхлипы и стенания раненого агента разносились над побережьем как жалобы проклятой души, но Джо равнодушно повернулся к нему спиной и поспешил за своим темнокожим спасителем в том же направлении, куда они с Розой бежали перед тем, как на них напали люди "Текнолоджик". Несмотря на то что глаза его неплохо адаптировались к темноте, Джо едва не упал, споткнувшись о еще одно распростертое на песке тело. Очевидно, это был самый первый из нападавших - тот, кто успел выстрелить. Роза была совсем недалеко, но она стояла в чернильной тени высокого обрыва, и разглядеть ее было нелегко. Джо, однако, показалось, что, несмотря на тепло августовской ночи, она сильно дрожит, словно ей очень холодно. Облегчение, охватившее Джо при виде Розы, было таким сильным, что он даже удивился. И дело даже вовсе не в том, что Роза была единственной ниточкой, которая могла привести его к Нине, - он действительно был рад видеть ее живой и невредимой. Еще несколько минут назад Джо страшно злился на нее, разочарованный ее уклончивыми ответами и озадаченный ее странными речами, но, несмотря на все это, он продолжал считать ее особенной женщиной, потому что помнил их первую встречу на кладбище, помнил светившиеся в ее умных глазах бесконечную доброту и сострадание. И сейчас, даже не видя ее как следует. Джо отчетливо и ясно ощущал властное присутствие этой маленькой женщины, ее внутреннюю силу и даже окружавшую ее ауру таинственности и мудрости, и он невольно подумал, что подобные качества были, наверное, свойственны древним святым и знаменитым военачальникам, которым в разные времена удавалось подвигнуть своих последователей на великие жертвы. Стоя здесь, на ночном пустынном берегу, можно было поверить даже в то, что доктор Роза Такер только что вышла из неведомых океанских глубин, чтобы поведать людям сокровенные тайны мироздания. Рядом с ней стоял второй высокий человек в черной одежде. Он казался просто сгустком тьмы, и только его светлые волосы слегка мерцали в темноте, словно выброшенные на берег фосфоресцирующие водоросли, в которых запутались клочья пены. - С тобой все в порядке? - спросил Джо, обращаясь к Розе. - Пожалуй, да... - отозвалась она неуверенно. - Если не считать нескольких ушибов. - Я слышал выстрел, - заволновался Джо. Ему хотелось дотронуться до нее, но он не был уверен, можно ли это делать. В следующее мгновение, не отдавая себе самому отчета в своих действиях, Джо шагнул вперед и крепко обнял ее обеими руками. Роза не сдержала стона, и Джо уже готов был выпустить ее, но она обняла его одной рукой за плечи и несильно пожала, давая понять, что благодарна ему за это проявление заботы и участия. - Со мной все о'кей, Джо. Все будет в порядке. От ресторана, от самой кромки обрыва, донеслись громкие мужские голоса. Слов Джо не разобрал, но зато он услышал, как из темноты слабо отозвался, зовя на помощь, искалеченный им агент. - Пора убираться отсюда, - сказал блондин. - Они сейчас будут здесь. - А вы, собственно, кто такие? - спросила Роза. - Разве это не приятели нашей Махалии? - удивился Джо. - Нет. - Роза покачала головой. - Я вижу их впервые в жизни. - Меня зовут Марк, - вмешался блондин. - А это... - он указал на негра, - Джошуа. Чернокожий спаситель Джо пробурчал что-то, что прозвучало как: "Мы оба из ФОБСа"... - Будь я проклята! - ахнула Роза. - Что-что? Кто? - переспросил Джо встревоженно. - Все в порядке, Джо, - успокоила его Роза Такер. - Признаться, я удивлена, хотя удивляться тут, наверное, нечему. - Как мне кажется, мы сражаемся по одну сторону баррикады, доктор Такер, - сказал Джошуа. - Во всяком случае, у нас один и тот же враг. Откуда-то издалека - сначала не слышнее ударов сердца, а потом все громче и громче, словно грохот копыт гигантского невидимого коня, - донесся шум вертолетных винтов. 15 Только что они защищали свою свободу, свои жизни, а теперь бежали вдоль побережья, словно воры, застигнутые на месте преступления, и обрыв по правую руку от них то вздымался до небес, то опускался совсем низко, напоминая воображаемую кривую, фиксирующую уровень адреналина в крови Джо. Пока они бежали, Марк впереди, за ним - Роза, Джо услышал, что замыкавший колонну Джошуа как будто с кем-то разговаривает. На бегу обернувшись назад, он увидел, что негр действительно прижимает к уху сотовый телефонный аппарат. Услышав слово "машина", Джо понял, что их бегство было заранее спланировано и что сейчас их спасители вносят в план необходимые коррективы. Они уже оторвались от преследователей и были близки к спасению, когда вертолет, присутствовавший среди декораций этого драматического ночного спектакля только как шумовой фон за сценой, вдруг обрел свое материальное воплощение. На юге, словно алмазный глаз разозленного каменного бога в оскверненном капище, вдруг вспыхнул яркий луч голубоватого света, который принялся шарить из стороны в сторону по песку, неуклонно приближаясь к группе беглецов. У самого обрыва песок был сыпучим и сухим, поэтому их следы напоминали бесформенные ямки, ничем не отличавшиеся от тех, что были оставлены ногами других людей, приходивших сюда вчера и позавчера. Найти их по следам - да еще с вертолета - было практически невозможно, но стоило им пробежать по влажному песку, выглаженному и спрессованному высоким приливом, и отпечатки их ног не увидел бы только слепой. Кое-где от побережья поднимались крутые лестницы, ведущие к высящимся на самом краю обрыва большим и дорогим домам. Некоторые из них даже нависали над пустотой и поддерживались либо мощными стальными конструкциями, либо деревянными фермами, или же вертикальными бетонными опорами. В очередной раз бросив взгляд через плечо, Джо увидел, что вертолет завис над одной такой лестницей, направив прожектор-искатель на ступени. Почему-то он сразу подумал о том, что группа преследователей наверняка проехала от ресторана на север вдоль побережья, куда двигались и они сами, и спустилась на пляж, чтобы двигаться на юг, навстречу беглецам. В конце концов, если Марк не придумает какой-нибудь дерзкий маневр, они окажутся в западне между загонщиками и вертолетом. Видимо, Марк подумал о том же самом, потому что внезапно свернул к ведущей наверх крутой деревянной лестнице из красного дерева, которая к тому же была защищена от непогоды решетчатой клетью, напомнившей Джо ажурную ферму космического корабля (какие были в ходу еще в те времена, когда мыс Кеннеди назывался мыс Канаверал), повисшую под углом к земле после того, как ракета под грохот и рев огня унеслась в небо. Поднимаясь по лестнице, они уже не могли сохранять расстояние между собой и вертолетом, и воздушная машина приближалась к ним все быстрее. Два, четыре, восемь лестничных пролетов привели их на верхнюю площадку, на которую уже легли бледные ромбы света прожектора, просеянного сквозь решетчатые стены, и Джо показалось, что здесь они будут видны как на ладони и абсолютно беззащитны. Вертолет шел над берегом на высоте каких-нибудь ста футов, а от края обрыва до него было футов около сорока; кроме того, соседний дом не имел подобного спуска к океану, и поэтому площадка, на которой они остановились, была единственным местом, достойным внимания их врагов. Если бы пилот вертолета повернул голову и посмотрел на обрыв, вместо того чтобы искать их глубоко внизу, на побережье, он тут же обнаружил бы беглецов, а им негде было даже спрятаться, поскольку выход с площадки преграждала железная изгородь шестифутовой высоты с идущими поверху остроконечными, загнутыми внутрь пиками, сооруженная, по-видимому, еще в те времена, когда Служба управления береговой зоной смотрела на подобные вещи сквозь пальцы. В заборе, не дававшем посторонним с пляжа попасть на территорию частного владения, была и калитка, но она, как и следовало ожидать, оказалась запертой. Вертолет был уже на расстоянии ста ярдов к югу от лестницы и двигался так медленно, что казалось, будто он висит на одном месте. Рев его двигателя и п