Роман анонимных авторов
Перевод с английского Сергея Трофимова
Глава 1.
"Когда могилы отдают своих мертвых,
Воздух ночи наполняется страшными воплями!"
Полночь.--Буря. - Ужасающий гость.--Вампир.
Торжественные тона старых кафедральных часов объявили полночь. Воздух
был густым и тяжелым. Странная, похожая на смерть тишина пропитала природу.
И как при зловещем штиле, который предшествует многим ужасным стихийным
бедствиям, силы элементов приостановили свою обычную деятельность, собирая
мощь для сокрушительного удара. Издалека донесся первый и слабый раскат
грома. Как сигнальный выстрел, возвещающий начало грандиозной битвы, он
пробудил ветра войны от летаргического сна, и безумный, невесть откуда
взявшийся ураган пронесся над страной, произведя за три-четыре минуты
столько разрушений, что их хватило бы на полвека обычной истории.
Будто гигант подул на игрушечный город, разметав крыши домов горячим
порывом ужасного дуновения. Ветер стих так же внезапно, как и возник, но
после него стало еще тише и холоднее, чем прежде. Спавшие пробудились,
думая, что услышанный ими вой был криком химер из кошмаров. Дрожа от страха,
люди вновь пытались уснуть. А вокруг стояла тишина -- тишина могилы. И ничто
не нарушало магии безмолвия.
Но что это? Странный шуршащий звук, будто топот ног миллионов эльфов.
Нет, это был град. Настоящая буря обрушилась на город. С деревьев вперемешку
с сучьями срывало листья. Окна, встретившие прямую атаку шквала ледяных
комков, разбились вдребезги, а похищенная тишина, еще миг назад поражавшая
своей интенсивностью, сменилась на шум, который в своем апогее заглушал все
крики удивления и испуга, вырывавшиеся из уст людей, в чьи дома врывалась
буря.
Время от времени внезапные порывы ветра, задувавшие сбоку, на секунду
подвешивали миллионы градин в воздухе, но затем они с удвоенной силой
неслись в каком-то другом направлении для свершения нового зла.
О, как ярилась эта буря! Град, дождь и ветер! То была воистину пугающая
ночь.
***
В этом старом доме имелась комната, оформленная в античном стиле.
Странные и причудливые резные украшения на стенах; большая каминная полка,
любопытная сама по себе; низкий потолок и эркер от крыши до пола, с видом на
запад. При свете солнца и луны витражное окно с замысловатой цветной
мозаикой наполняло комнату призрачными, но прекрасными оттенками. И хотя
панели стен могли служить чудесным фоном для коллекции картин, в этой
комнате был лишь один портрет, изображавший молодого человека, с бледным
лицом, величавыми бровями и странным выражением в глазах, в которые никто не
пожелал бы взглянуть дважды.
В комнате находилась просторная кровать, вырезанная из орехового
дерева, богатая по оформлению и искусно сделанная - один из тех шедевров,
которые обязаны своим существованием елизаветинской эпохе. Полог из плотного
шелка и дамаста был украшен по углам большими перьями. Поникшие и
запылившиеся, они лишь придавали комнате печальный погребальный вид, чему
способствовал и пол из полированного дуба.
О, Господи, как сильно барабанил град в окно! Словно выпущенные из
игрушечных мушкетов, беспорядочные залпы градин молотили, били и
раскалывались о стекла мозаики - и только малый размер этих стекол спасал их
от разрушения. Град, ветер и дождь напрасно срывали на них свою злобу.
А кровать в этой комнате не пустовала. Чудесное создание лежало в
полусне на древнем ложе - юная дева, прекрасная, как весеннее утро. Ее
длинные волосы, избавившись от строгости заколок, разметались черным ореолом
по подушке и простыням, смятым из-за беспокойного сна. Одна рука девушки
была изогнута над головой, вторая свесилась с края кровати. Одеяло
наполовину прикрывало шею и грудь, очарование которых мог бы передать лишь
величайший скульптор, чей гений был бы даром самого Провидения. Девушка
стонала во сне. Раз или два ее губы шевелились, будто шептали молитву - по
крайней мере однажды она тихо произнесла имя Того, Кто принял за нас
непомерные муки.
Однако дева была сломлена усталостью. Даже буря не пробудила ее. Не в
силах разрушить сон, неистовство стихии лишь проникло в дремоту, обострило
чувства, но не смогло прорваться в ту заводь покоя, в которую погрузился
разум.
О, какой мир грез был в этих слегка приоткрытых устах! Похожие на
жемчуг зубы поблескивали в слабом свете, проникавшем сквозь эркер. Какими
нежными были длинные и загнутые ресницы! Но, чу, она пошевелилась! Одно
плечо приоткрылось - гладкая кожа была еще белее, чем простыня под ним. Эта
сказочная фея только вступала в период женственности. В своей переходной
стадии она сохраняла свежесть юности и казалась почти девочкой, хотя в ее
фигуре уже чувствовалась краса и мягкость зрелых лет.
Но что это блеснуло? Молния - ослепительно яркая вспышка - и за ней
рокочущий грохот грома, словно тысячи гор покатились по синему своду небес!
Ну кто мог бы остаться спящим в этой местности? Да ни одна живая душа! Даже
фанфары вечности не произвели бы большего эффекта в пробуждении людей.
А град продолжался. И ветер не стихал. Его вой набирал высоту и силу.
Прекрасная дева проснулась. Она открыла голубые глаза, и слабый крик тревоги
сорвался с ее губ. Во всяком случае на фоне грома и звуков бури ее крик
казался приглушенным и тусклым. Она села на постели и закрыла ладонями
глаза. О небеса! Как бушевали ветер, град и ливень! Гром еще отдавался
далеким эхом, а новая вспышка зигзагообразной молнии породила еще одно
невыносимо громкое сотрясение воздуха.
Девушка зашептала молитву. Она молилась за тех, кого любила. Имена
родных и близких слетали с ее уст, а по щекам катились слезы. Представляя
разрушения, вызванные этой жуткой бурей, она умоляла великого Бога небес
заступиться за живых созданий. Еще одна вспышка - голубой ошеломляющий
росчерк молнии, пронесшийся за стеклами эркера. На миг все цвета мозаики
вспыхнули с пугающей четкостью. С губ девушки сорвался новый крик. Взгляд
был прикован к окну, которое после молнии превратилось в пятно темноты. Лицо
девушки выражало непередаваемый ужас. Она дрожала. От страха над ее бровями
появился бисер пота.
-- Что это?-- прошептала она.--Иллюзия или реальность? О Боже, кто это?
Мне показалось, что я видела фигуру мужчины, который пытался открыть раму
эркера. Но при вспышке молнии его контур занимал всю длину окна...
Ветер на время затих. Град уже не был таким интенсивным. Он все еще
шел, но помимо звонких ударов о стекла за темным окном доносилось какое-то
странное постукивание. И это не было иллюзией - она проснулась; она слышала
его. Что могло производить такие звуки? Очередная вспышка молнии - и новый
крик! Теперь все стало ясно.
Снаружи за окном на небольшом округлом балконе стояла высокая фигура.
Она барабанила ногтями по стеклу, производя тошнотворный звук, похожий на
пощелкивание градин. Неимоверный страх парализовал прекрасную девушку. Ей
удалось лишь тихо вскрикнуть. С бледным, как мрамор лицом, сжимая ладони в
молитвенном жесте и едва сдерживая удары сердца, которое в ужасе стремилось
выпрыгнуть из груди, она застыла, словно статуя, на ложе. Скрип и
постукивание ногтей по стеклу продолжались.
Девушка вдруг поняла, что темная фигура за окном стала четче. Длинные
руки существа двигались взад и вперед, то ли ощупывая, то ли создавая некий
вид прохода. Воздух вокруг фигуры постепенно наполнялся странным заревом -
красным и жутким, все более ярким и впечатляющим. Как оказалось, в мельницу
попала молния. Пламя, пожиравшее здание, отразилось в мозаичном окне, и все
сомнения отпали прочь. Фигура за стеклом стремилась пробраться в комнату.
Она царапала витраж ногтями, которые годами не знали ножниц. Девушка
попыталась закричать, но ею овладело непонятное оцепенение. Это было ужасно.
Ей хотелось вскочить с постели и убежать, однако тело будто бы налилось
свинцом. С уст сорвался хриплый тихий шепот:
-- Помогите... помогите... помогите!
Она повторяла это слово как человек, увязший в кошмаре. Красное зарево
пожарища проникло в комнату. На фоне его высокая и сухопарая фигура за окном
стала зловеще рельефной. Тот же нереальный свет озарял портрет на стене, и в
мерцающих отблесках пламени мужчина, изображенный на картине, казался до
жути живым. Его взгляд был прикован к незваному гостю.
Небольшой кусок стекла упал на пол. В отверстии тут же появилась
длинная и тонкая рука, на вид абсолютно лишенная плоти. Освободив затвор
шпингалета, она исчезла в дыре, и в тот же миг одна из рам отворилась на
ржавых петлях.
А девушка по-прежнему не могли кричать и шевелиться. Из горла вырывался
тихий шепот:
-- Помогите! Помогите!
На пике опасности перед ее мысленным взором проносились картины
прошлого. Душа цеплялась за счастливые моменты жизни, но страх окрашивал их
горечью отчаяния.
Фигура повернулась в пол-оборота, и свет упал на ее лицо. Оно было
абсолютно белым, абсолютно бескровным. Глаза казались полированным оловом.
Губы широко раздвинулись, выставляя напоказ длинные клыки под стать ужасным
глазам - клыки лютого хищника -- ослепительно белые и влажные от слюны.
Странным скользящим движением существо приблизилось к кровати. Оно
пошевелило пальцами, и загнутые ногти издали лязгающий звук. Ни слова не
слетело с губ ночного гостя.
Как она только не сошла с ума - эта юная нежная дева? Страх сковал ее
тело. Она даже не могла уже звать на помощь. Голос пропал, но, напрягая все
силы, она медленно сдвинулась к другому краю постели - подальше от опасного
чудовища. Еще один краткий миг, и ее глаза замутились пеленой очарования.
Взгляд змеи не оказал бы на нее такого эффекта, как этот пристальный взор
пронзительных нечеловеческих глаз. Пригнувшись вниз и сразу потеряв былую
высоту, отвратительный призрак выставил вперед мертвенно-бледное лицо. Но
кем он был, и что хотел? Это существо выглядело настолько ужасным, что не
походило на обитателей земли. Или все же оно было земным порождением?
Когда девушка сдвинулась к краю постели, фигура остановилась. Казалось,
на мгновение она потеряла свою силу. Судорожно смяв пальцами простыню, юная
дева сделала несколько коротких вдохов и попыталась вернуть контроль над
чувствами. Ее грудь вздымалась и опадала, руки дрожали от напряжения, но она
не могла отвести взгляд от мраморно-белого лица. Сверкающие глаза существа
держали ее в плену неподвижности.
Буря закончилась. Ветер утих. Церковные часы пробили первый час ночи.
Из горла омерзительного гостя вырвалось свистящее шипение. Он поднял длинные
тонкие руки, и его губы зашевелились. Костлявая фигура двинулась вперед.
Девушка опустила одну ногу на пол. Она бессознательно потянула одеяло к
себе, пытаясь прикрыться. В уме замелькали мысли - удастся ли ей добежать до
двери? Хватит ли сил на это? И сможет ли она преодолеть взгляд существа,
сломав его чудовищные чары? О, Бог на небесах! Реальность это или сон,
похожий на реальность? Кошмарный сон, в котором можно заблудиться?
Фигура вновь остановилась. Она склонилась над кроватью, почти вплотную
приблизившись к дрожавшей жертве. Черные волосы девушки ниспадали на голое
плечо и нежными каскадами струились по предплечью на простынь. Она медленно,
словно во сне, отодвинулась и снова замерла в смиренной позе. Пауза длилась
чуть больше минуты, но то был век агонии и страха -- вполне достаточное
время, чтобы довести любого человека до безумия.
Внезапным броском, который невозможно было предугадать, и с жутким
воем, способным превратить любое сердце в лед, ужасный гость метнулся к
девушке, схватил локоны ее волос и накрутил их на костлявые руки, затягивая
жертву снова на постель. Она закричала. Небеса даровали ей силу на призывы о
помощи. Крик следовал за криком. Постельное белье сбилось в груду и упало на
пол. Насильник распял несчастную на оголившейся перине. Безжизненные
страшные глаза похотливо пробежали по ангельской фигуре девы. Прижав ее
голову к краю кровати, он убрал непокорные волосы с прекрасной шеи и в
молниеносном выпаде вогнал свои клыки в горло девушки. Хлынула кровь, и
вслед за этим последовали тошнотворные сосущие звуки. Бедняжка лишилась
сознания, а вампир приступил к ужасной трапезе!
* * * *
Глава 2.
Тревога - Пистолетный выстрел - Погоня и ее последствия.
В доме зажигались огни и хлопали двери. Голоса окликали друг друга.
Обитатели особняка суетливо выясняли обстоятельства.
-- Генри, ты слышал крик?-- спросил полуодетый юноша, входя в комнату
своего сверстника.
-- Слышал. А кто кричал?
-- Бог его знает. Я сразу начал одеваться.
-- Сейчас все тихо.
-- Да, но я проснулся от крика.
-- Мы оба от него проснулись. Как ты думаешь, откуда он шел?
-- Крик оборвался так внезапно, что я не понял направления.
В дверь комнаты постучали, и женский голос произнес:
-- Ради Бога, Генри, поднимайся.
-- Мы уже встали,-- ответили молодые люди, выходя в коридор.
-- Вы что-нибудь слышали?
-- Да, крик.
-- Надо осмотреть весь дом. Вы не знаете, кто кричал?
-- Нет, матушка, не знаем.
К ним подбежал мужчина средних лет. Он задал почти тот же вопрос:
-- Великий Боже, что случилось?
Едва слова слетели с его уст, как послышались новые крики, ошеломившие
людей своей интенсивностью. Пожилая леди, которую юноши называли матушкой,
побледнела и, наверное, упала бы на пол, если бы ее не поддержал мужчина.
Пронзительные крики разрезали воздух ночи. Оба юноши замерли на месте. Их
будто бы парализовало страхом. Первым пришел в себя мужчина.
-- Генри, ради Бога, позаботьтесь о матери. Мне кажется, что эти крики
исходят из комнаты Флоры.
Молодой человек механически обнял мать за талию и плечи, а мужчина
метнулся назад к своей спальной и через миг вернулся с двумя пистолетами.
-- Кто может, следуйте за мной!-- крикнул он и побежал по коридору в
направлении комнаты, из которой минуту назад доносились крики.
Этот дом строился на века. Дубовые двери были прочными и толстыми. К
сожалению, они запирались изнутри, поэтому мужчина, откликнувшийся на зов о
помощи, не мог проникнуть в комнату к девушке.
-- Флора! Флора!-- крикнул он.--Флора, отзовитесь!
Ему никто не ответил.
-- О, Господи, мы должны взломать эту дверь!
-- Я слышу изнутри какой-то странный шум,-- сказал юноша, стоявший
рядом с косяком.
Его тело сотрясала дрожь.
-- Я тоже,-- ответил мужчина.--На что это похоже?
-- Не берусь судить, но эти звуки напоминают мне животного, который
что-то ест или, вернее, пьет.
-- Что же это может быть? И где нам найти орудие, чтобы отжать или
выломать дверь? Черт! Еще немного, и я сойду с ума!
-- Я кое-что придумал,-- воскликнул юноша.--Сейчас вернусь.
Он побежал вниз по лестнице и вскоре вернулся вновь, сжимая в руках
небольшой, но прочный железный лом.
-- Сгодится?
-- Да! Давайте его сюда!
-- Она по-прежнему не отвечает?
-- Ни слова. У меня дурное предчувствие -- похоже, с ней случилась
какая-то беда.
-- А странный шум?-- спросил юноша.
-- Он продолжается, и эти жуткие звуки леденят мою кровь.
Мужчина взял лом, с силой вогнал его острый конец между дверью и
косяком, а затем всем весом налег на инструмент. Раздался неприятный треск.
-- Толкните ее,-- крикнул он.--Я отожму замок, а вы толкайте!
Юноша выполнил его просьбу. Какой-то миг дверь не поддавалась. Затем, с
громким хрустом и лязгом сломанного запора, она приоткрылась на полдюйма и
застряла в косяке.
Странно, но порой мы измеряем время не продолжительностью секунд, а
теми событиями, которые случаются в данном пространстве. Для тех, кто
взламывал дверь комнаты юной Флоры, каждое мгновение казалось часом агонии,
но на самом деле от первого крика о помощи и до громкого лязга поддавшегося
запора прошло не больше нескольких минут.
-- Она приоткрылась! Приоткрылась!-- крикнул юноша.
-- Еще немного, и пойдет,-- произнес мужчина, орудуя ломом.--Сейчас мы
ее освободим. Подождите-ка!
Вслед за этими словами, мужчина, которого звали Маршдел, толкнул дверь
плечом, и та широко распахнулась. Генри вбежал в комнату. Возбуждение и
торопливость сослужили ему плохую службу, так как ветер, задувавший из
открытого окна, едва не загасил свечу в его руке. Какое-то время юноша
ничего не видел. Трепещущее и клонящееся на бок пламя свечи было почти
бесполезным.
-- Флора! Флора!-- закричал молодой человек.
Внезапно что-то спрыгнуло с постели и врезалось в него. Толчок был
настолько сильным и неожиданным, что юношу отбросило к двери. Свеча при
падении угасла. Комната вновь погрузилась в темноту, изредка озаряемую
тусклым красноватым заревом от горящей поблизости мельницы. Каким бы слабым
и дрожащим ни было это сияние, оно высветило контуры существа,
приближавшегося в окну.
Генри, почти оглушенный при падении, увидел гигантскую фигуру, едва не
задевавшую головой потолка. Ее заметили и остальные - юный Джордж, мистер
Маршдел и та леди, которая беседовала с молодыми людьми в коридоре, когда
крик девушки вселил тревогу в сердца обитателей этого дома.
Фигура двигалась к окну, намереваясь выйти на балкон и далее спуститься
в парк. Переступая порог эркера, она обернулась, и каждый из
присутствовавших увидел ее подбородок и губы, залитые кровью. Белые, как
олово, глаза, источавший неземную свирепость, заставили людей задохнуться от
ужаса. Не удивительно, что мгновение паники парализовало их и не позволило
задержать это опасное существо.
Но мистер Маршдел был мужчиной зрелых лет. Объездив эту и многие
страны, он повидал в своей жизни немало чудес. Несмотря на страх и
изумление, он, в отличии от юных спутников, пришел в себя и начал
действовать.
-- Не поднимайтесь, Генри,-- крикнул Маршдел.--Замрите и не двигайтесь.
В тот же миг он выстрелил из пистолета в гигантскую фигуру, стоявшую в
проеме окна. От грохота выстрела в небольшом помещении у всех заложило уши.
Пистолет был не какой-то там игрушкой, а настоящим боевым оружием, с
достаточной длиной ствола, чтобы позволить пуле разогнаться до убойной мощи.
-- Ну, если я сейчас промазал, то больше никогда не прикоснусь к
курку,-- произнес мистер Маршдел.
Он сделал несколько шагов в направлении твари, которую считал
смертельно раненой. Внезапно высокая фигура повернулась к нему, и Маршдел
увидел ее лицо. К тому времени хозяйка дома внесла в комнату светильник,
который она прихватила из собственных покоев. Взглянув на чудище при ярком
свете, мужчина, несмотря на храбрость и нервное возбуждение, отскочил на шаг
и прошептал:
-- Великий Боже!
Это лицо невозможно было забыть. Особенно цвет - цвет свежей крови.
Глаза, прежде напоминавшие полированное олово, теперь поражали своим
интенсивным блеском. Они, став ярче в десять раз, источали жуткое сияние.
Рот был открыт. Казалось, даже губы отпрянули в ужасе от длинных
окровавленных клыков. Из горла чудовища вырвался вибрирующий вой, и, похоже,
оно решило наброситься на мистера Маршдела. Но внезапно, будто по воле
какого-то импульса, тварь издала дикую трель визгливого смеха, повернулась
и, выбежав на балкон, исчезла во мраке ночи. Напуганные люди с трудом
приходили в себя, удивляясь тому, что не умерли от страха.
-- Господи, спаси!-- воскликнул Генри.
Мистер Маршдел сделал глубокий вдох и топнул ногою об пол, словно
стряхивая с себя то состояние паники, в которое вверг его ужасный призрак.
-- Кем бы ни была эта мерзкая тварь, я пойду за ней.
-- Нет, это безумие!-- возразила леди.
-- Я должен убить это чудовище! Эх, если бы кто-то помог мне... Но я
все равно последую за ним!
С этими словами он распахнул раму эркера и выбежал на балкон.
-- Джордж,-- крикнул Генри,-- давай пойдем вместе с мистером Маршделом.
Это дело касается нас больше, чем его.
Мать двух юношей и девушки, к которой наведался ужасный гость, тут же
разразилась криками, умоляя детей остаться дома. Но в этот миг они услышали
голос Маршдела:
-- Я вижу его! Я вижу! Он крадется к стене!
Юноши больше не колебались. Выбежав на балкон, они спрыгнули на аллею,
ведущую в парк. Мать с ужасом приблизилась к постели, на которой лежала
бесчувственная, а может быть и мертвая дочь. Увидев кровь на ее шее и груди,
а также на промокшей и ставшей красной перине, пожилая леди, потеряв
сознание, упала на пол.
Когда юноши оказались в парке, темнота вокруг них отступила. Тут было
гораздо светлее, чем они ожидали -- и не только из-за того, что приближался
рассвет, но и из-за горевшей мельницы. В свете пламени и утренних сумерек
каждый объект был четко различим, кроме нескольких глубоких теней от
гигантских деревьев, которые веками росли в этом месте. Неподалеку раздался
голос мистера Маршдела:
-- Сюда! Сюда! К стене! О, Господи, как быстро он бежит!
Молодые люди помчались через заросли в том направлении, откуда
доносился голос. Они нашли Маршдела у стены. Тот был явно напуган, и в его
руке белело что-то похожее на обрывок одежды.
-- Куда эта тварь побежала?-- спросил они в унисон.
Мужчина тяжело оперся на руку Джорджа и кивнул в сторону аллеи,
петлявшей между деревьями.
-- Боже, спаси и сохрани всех нас,-- прошептал он дрожащим голосом,--
Это не человек. Смотрите! Смотрите! Неужели вы не видите?
Юноши взглянули в указанном направлении. В конце аллеи виднелась
парковая стена. Она достигала двенадцати футов в высоту, и уродливое
существо, убежавшее из комнаты девушки, делало отчаянные попытки преодолеть
это препятствие. Люди видели, как оно прыгало вверх, стремясь зацепиться за
кромку ограды, а затем падало на землю с тяжелым и гулким звуком. И
казалось, что от тяжести его дрожит земля. Тела людей сотрясал озноб. Их
будто приковало к месту. Шли минуты, а они все наблюдали за бесплодными
усилиями существа, которое стремилось покинуть парк.
-- Что это такое?-- хрипло прошептал Генри.--Господи, что это может
быть?
-- Не знаю,-- ответил мистер Маршдел.--Я схватил его за руку. Она была
холодной и липкой, как у трупа. Он не человек.
-- Не человек?
-- Вы только посмотрите. Он сейчас убежит!
-- Ну нет! Мы не настолько напуганы! И есть еще Небеса, которые помогут
нам. Вперед! Ради чести Флоры, поймаем этого наглого мерзавца!
-- Возьмите пистолет,-- сказал Маршдел.--Это копия того, из которого
стрелял я. Испытайте его силу.
-- Он уходит!-- вскричал Генри.
В этот миг, после нескольких жутких прыжков и падений, чудовище
зацепилось за край стены и, повисев немного на длинный руках, начало
подтягиваться вверх. Осознав, что мерзкая тварь может скрыться, мистер
Маршдел стряхнул с себя оцепенение и вместе с юношами бросился к стене.
Прежде чем вампир успел спрыгнуть по другую сторону ограды, они настолько
приблизились к нему, что промахнуться в него было уже невозможно - разве что
намеренно. Генри твердой рукой навел оружие, прицелился в спину чудовища и
нажал на курок. Раздался выстрел, и пуля вне всяких сомнений попала в цель,
поскольку темная фигура, издав пронзительный вопль, упала головой вперед на
землю за оградой.
-- Я попал в него,-- крикнул Генри.--Я попал в эту тварь!
---- ---- ---- ---- ----
Глава 3.
Исчезновение тела - Флора приходит в себя..
-- Он человек. Я явно убил его.
-- Должно быть так,-- согласился мистер Маршдел.--Но давайте поспешим
на то место, куда он упал, и посмотрим.
Придя к общему согласию, все трое направились к воротам, которые вели в
лошадиный загон. Пробежав несколько сот ярдов, они оказались у того участка
парковой стены, где, по их мнению, должно было находиться тело существа --
пусть и с неземной внешностью, но, к великому облегчению, по-человечески
смертному.
Они так спешили, что не имели возможности обсудить ситуацию. От
возбуждения перехватывало дух. В пылу азарта они преодолевали такие
препятствия, которые в любое другое время заставили бы их свернуть с прямого
пути. Кроме того, найти то место, где упало тело, было нелегко, и чтобы не
пропустить его, им приходилось бежать вдоль стены. Однако, к их великому
удивлению, на всем пути от начала ограды и до ее конца они так не нашли
поверженную тварь - и даже следов того, что она лежала на земле.
На некоторых участках у стены рос вереск. Капли крови могли затеряться
в гуще растений - при условии, что раненое существо упало как раз в таком
месте. В принципе, это можно было выяснить, но теперь, после вторичного
обхода вдоль ограды, трое мужчин остановились и обменялись недоуменными
взглядами.
-- Никого,-- сказал Генри.
-- И ничего,-- добавил его брат.
-- Но это не могло нам померещиться,-- пожав плечами, возразил мистер
Маршдел.
-- Померещиться?-- в унисон ответили братья.
-- Нет, нет!-- воскликнул Генри.-- Мы видели эту тварь.
-- Как же объяснить ее исчезновение?
-- О, небеса! Не знаю. Это событие смутило мою веру, и если бы мы не
были в нем замешены, я отнесся бы к нему, как к чистому вымыслу.
-- А я - как к кошмару,-- добавил Джордж.--Генри, ради Бога, давай
вернемся в дом и узнаем, жива ли Флора.
-- Мое внимание было так поглощено этой ужасной тварью,-- ответил
Генри,-- что я почти не рассмотрел сестру. Но судя по тому, что я увидел,
она была мертва. О Боже, помоги нашей бедной Флоре. Какая печальная участь
была ей уготовлена судьбой. Ах, Флора! Флора...
-- Генри, не плачь,-- сказал Джордж.--Давай лучше поспешим домой и
узнаем, не преждевременны ли эти слезы. Возможно, она жива и уже пришла в
себя.
-- И, может быть, она расскажет нам об этом призраке,-- добавил мистер
Маршдел.
-- Да, вы правы,-- согласился Генри.--Поспешим домой.
Мужчины направились к парадному крыльцу, виня себя за то, что все трое
безрассудно оставили дом. Фантазия, приправленная страхом, рисовала им
картины того, что могло случиться в их отсутствие с абсолютно беззащитными
жильцами особняка.
-- Мы поступили опрометчиво, бросившись втроем в погоню за ужасной
тварью,-- произнес мистер Маршдел.-- Но терзайте себя, Генри. Пока для
страхов нет причины.
Тем не менее, они ускорили шаг и почти бегом направились к старому
зданию. Во всех окнах особняка горел свет и порою мелькали тени людей,
указывая на то, что обитатели дома находились в состоянии тревоги. Генри
пришлось долго и настойчиво стучать в дверь, прежде чем им открыла
испуганная служанка. Она так сильно дрожала, что едва держала свечу в руке.
-- Марта, скажите,-- крикнул Генри.-- Флора жива?
-- Да, но...
-- Этого достаточно. Слава Богу, сестра жива. Где она сейчас?
-- В свое комнате, хозяин. Ах, бедняжка, бедняжка, что же с ней теперь
будет?
Генри, а за ним Джордж и мистер Маршдел, взбежали вверх по лестнице на
второй этаж. Молодые люди заглянули в комнату сестры.
-- Матушка, вы здесь?-- переступив порог, спросил: Генри.
-- Да, я здесь, мой милый. Входите и молитесь Богу о здоровье Флоры.
-- Мистер Маршдел, мы просим вас тоже зайти,-- сказал Генри.--Вы для
нашей семьи не чужой.
Мужчины прошли в комнату. В спальной теперь горело несколько свечей, а
рядом с матерью семейства стояли две служанки. Они были настолько напуганы,
что вряд ли могли оказать какую-то помочь. По щекам хозяйки катились слезы.
Увидев мистера Маршдела, она вцепилась в его руку и вскричала:
-- Что это был за призрак? Скажите мне, Маршдел! Вы можете не жалеть
моих чувств, Роберт Маршдел, ибо мы дружны с вами с детства. Скажите мне,
что произошло?
-- Я не знаю,-- взволнованно ответил мужчина.--Бог мне судья, но я так
же потрясен и озадачен этой сценой, как и вы.
Мать заломила руки, продолжая плакать.
-- Меня разбудили звуки бури,-- добавил Маршдел.--Потом я услышал крик.
Юноши, дрожа, приблизились к постели. Флора сидела, откинувшись спиной
на подушки. Она была без чувств. Ее лицо казалось белым, словно мел, а
слабое дыхание едва угадывалось. На одежде, большей частью у шеи, виднелись
пятна крови. Она выглядела как жертва долгой и мучительной болезни, и
братьям почти не верилось, что еще день назад их сестра была в расцвете сил,
лучась здоровьем и весельем.
-- Она спит?-- спросил Генри, уронив слезу на мертвенно-бледную щеку
девушки.
-- Нет,-- ответил мистер Маршдел.--Это обморок, из которого мы должны
ее вывести.
Применив активные меры по восстановлению кровообращения и упорно
использовав их какое-то время, они с облегчением увидели, как девушка
открыла глаза. Однако, придя в сознание, она снова начала звать на помощь и
кричала до тех пор, пока Генри не заставил ее осмотреться по сторонам.
Увидев вокруг себя знакомые лица друзей и родных, она затихла и робко
осмотрела собравшихся людей. Затем, содрогаясь от пережитого ужаса, девушка
расплакалась и невнятно зашептала:
-- О, небеса, пожалейте меня! Даруйте мне милость и спасите от ужасного
призрака!
-- Флора, здесь нет никакого призрака,-- сказал мистер Маршдел.--Рядом
с вами собрались люди, которые любят вас и которые ради вашей безопасности
не пожалеют собственные жизни.
-- Господи! О, Господи!
-- Вы сейчас очень напуганы. Но прошу вас, расскажите, что случилось?
Вам теперь ничто не угрожает.
Бедняжка так дрожала, что мистер Маршдел рекомендовал дать ей
какой-нибудь спиртной напиток. Девушку уговорили, хотя и с трудом,
проглотить из кубка небольшую порцию вина. Вне всяких сомнений стимулирующий
эффект напитка оказался полезным. Ее щеки слегка порозовели, а в голосе
появилась большая твердость.
-- Не покидайте меня,-- произнесла она.--Не оставляйте меня одну. Я
умру от страха, если вы уйдете. Спасите меня! Спасите! Ужасная тварь! Какое
мерзкое лицо!
-- Милая Флора, расскажи нам, что произошло,-- попросил ее Генри.--А
потом ты выспишься, и страх пройдет.
-- Нет! Нет!-- закричала она.--Я больше никогда не смогу заснуть!
-- Не говори так, сестра. Через несколько часов ты успокоишься. Тогда
мы и выслушаем твой рассказ о том, что с тобой приключилось.
-- Я расскажу... Я расскажу вам об этом сейчас.
Она на миг закрыла лицо ладонями, будто собирая воедино разбежавшиеся
мысли.
-- Меня разбудила буря, и я увидела в окне ужасный призрак. Мне
хотелось закричать, но я не могла произнести ни слова. О Боже! Я не могла
пошевелиться. Эта тварь приблизилась. Она схватила мои волосы! Потом я
ничего не помню... Не помню...
Девушка несколько раз подносила руку к шее, и, заметив это, мистер
Маршдел встревожено спросил:
-- Флора, он порезал вашу шею? О, Господи, какая рана!
-- Из здесь две,-- подтвердила мать и поднесла светильник к ложу.
Все увидели на горле Флоры два небольших, но глубоких пореза - вернее,
два прокола в полутора дюймах друг от друга. Из ран сочилась кровь,
стекавшая на ворот кружевной сорочки.
-- Чем он тебя?-- спросил Генри.
-- Не знаю,-- ответила девушка.--Но я чувствую себя слабой, словно
умираю от потери крови.
-- Ты не умрешь, милая Флора. Судя по пятнам на одежде и перине,
кровотечение было сильным, но не таким уж и большим.
Внезапно мистер Маршдел оперся рукой на резное изголовье кровати и тихо
застонал. Все повернулись к нему. Генри, стараясь скрыть волнение, спросил:
-- Вы что-то хотели сказать, мистер Маршдел? У вас появилась догадка,
способная пролить свет на это странное нападение?
-- Нет, нет, никаких догадок,-- ответил Маршдел, усилием воли выходя из
депрессии, в которую он впал.--Мне нечего вам сказать. Но я думаю, что Флоре
сейчас не помешало бы поспать - если она, конечно, сможет.
-- Я не желаю спать!-- вскричала девушка.--Я больше не отважусь спать
одна.
-- Но ты не останешься одна, дорогая Флора,-- успокоил ее Генри.--Я
сяду рядом и буду присматривать за тобой.
Она взяла его руку в свои ладони, и слезы покатились по ее щекам.
--- Обещай мне, Генри,-- взмолилась Флора,-- что ты не оставишь меня
одну -- даже за все дары небес.
-- Я обещаю.
Девушка мягко откинулась на подушки и с глубоким вздохом облегчения
закрыла глаза.
-- Она слаба,-- произнес мистер Маршдел.--Ее сон будет долгим.
-- Мне не дает покоя ваша реакция,-- сказал Генри.--Я уверен, что ваше
сердце терзают ужасные мысли.
-- Тише, тише,-- ответил мистер Маршдел, указав на Флору.--Об этом
позже. И не здесь.
-- Я понимаю,-- согласился Генри.
-- Пусть она спит.
Несколько минут в комнате стояла тишина. Флора погрузилась в глубокий
сон. Молчание нарушил Джордж.
-- Мистер Маршдел, посмотрите на портрет.
Он указал на картину. Взглянув на нее, Маршдел опустился в кресло.
-- О, небеса!-- воскликнул он.--Какое сходство!
-- Не могу поверить,-- прошептал потрясенный Генри.--Те же глаза.
-- А контуры лица! И этот странный изгиб рта!
-- Точно! Точно!
-- Панель с картиной следует убрать отсюда. Если Флора проснется и
увидит эти жуткие глаза, они могут пробудить в ее уме весь ужас пережитого
события.
-- Неужели он так похож на злодея, проникшего сюда?-- спросила мать
семейства.
-- Это одна и та же персона,-- ответил мистер Маршдел.--Могу ли я на
правах человека, прожившего в доме немалый срок, узнать, чей это портрет?
-- Сэра Мармадюка Баннерворта - нашего предка, который в угоду своим
порокам нанес огромный ущерб имуществу моей семьи.
-- Ах, так! Когда же это было?
-- Почти девяносто лет назад.
-- Девяносто лет? Это долгий срок.
-- Вы находите какую-то связь...?
-- Нет, нет,-- ответил мистер Маршдел.--Мне хотелось бы успокоить вас,
но я боюсь...
-- Чего?
-- Я должен вам кое-что сказать. Но только не здесь. Давайте обсудим
это утром... Да, лучше утром. Не сейчас.
-- Рассвет уже близок,-- согласился Генри.--Я должен выполнить свое
обещание. И я никуда не уйду из этой комнаты, пока Флора не проснется и не
откроет глаза. Но было бы бессмысленно задерживать здесь остальных. Моей
охраны будет вполне достаточно. Ступайте к себе и постарайтесь отдохнуть.
-- Я принесу вам пороховницу и пули,-- предложил мистер Маршдел.--При
желании вы сможете перезарядить эти пистолеты. Еще пару часов, и наступить
день.
Его предложение было принято. Генри перезарядил пистолеты и положил их
на стол у изголовья кровати, чтобы в случае необходимости воспользоваться
ими без лишних промедлений. Убедившись, что Флора спит, все остальные
покинули комнату.
Миссис Баннерворт ушла последней. Она хотела остаться, но Генри настоял
на том, чтобы мать вернулась к себе в спальную и попыталась возобновить свой
прерванный сон. Пожилая леди была настолько сломлена тревогой за здоровье
Флоры, что даже не могла сопротивляться. Рыдая и качая головой, она
отправилась в свои покои.
Ночная тишина окутала злосчастный особняк, и хотя, кроме Флоры, в нем
никто не спал, дом погрузился в напряженное молчание. Тревожные предчувствия
и мысли отгоняли сон. Покой в постели казался обидной насмешкой. Генри,
терзаясь странными и горькими чувствами, с беспокойством вспоминал рассказ
Флоры. Несмотря на глубокую задумчивость он не спускал с нее глаз. А она
спала -- спала, как невинный ребенок, уставший от игр и забав.
-+-
Глава 4.
Утро - Совет - Страшное предположение.
Как удивительно разнятся впечатления и чувства в отношении тех же самых
событий, когда наш ум воспринимает их при ясном свете дня или когда, теряя
объективность, он попадает в тень глубокой ночи и отдает себя во власть
воображения. Этот эффект столь значителен и универсален, что ему должна быть
очевидная причина. Возможно, солнечные лучи так изменяют состав атмосферы,
что она воспроизводит некий неизвестный газ, который при вдыхании и создает
то удивительное воздействие на нервы человеческого организма.
Мы не можем объяснить этот феномен иным способом. Но что касается Генри
Баннерворта, то юноша ни разу в жизни не ощущал это смещение чувств с такой
небывалой резкостью и силой, как в те мгновения, когда дивный свет чудесного
утра наполнил комнату, где он нес свою вахту у ложа спящей сестры.
Его дежурство прошло спокойно. По крайней мере, он не заметил никаких
попыток вторжения. Ни звука, ни шороха - все было тихо, как в могиле.
Однако, пока длилась ночь, и когда он больше полагался на сияние свечи,
стоявшей на каминной полке, чем на призрачный свет зарождавшегося утра, в
его взволнованной груди обосновались сотни странных и тревожных
предчувствий.
Генри часто вглядывался в портрет на стене, и каждый раз, когда он
отводил глаза, его пробирало волной необъяснимого страха. Убеждая себя не
смотреть на зловещую картину, он каждый раз поступал иначе и, в конце
концов, пришел к более мудрому решению - не спускать с портрета глаз.
Передвинув кресло так, чтобы смотреть на картину без лишних усилий, юноша
перенес свечу на стол. Ее сияние теперь освещало портрет и не слепило глаза.
Он сел в кресло, став жертвой многих противоречивых чувств, и не менял свое
позы до тех пор, пока пламя свечи при свете дня не стало казаться тусклым и
слабым.
События прошлой ночи не укладывались в его голове. Он напрасно побуждал
свой разум найти какой-то смысл -- пусть даже смутный. Но его усилия не
приводили ни к чему. Он лишь терялся в зыбком мраке глубочайшей тайны.
И странно - глаза портрета смотрели прямо на него! В них искрилась
жизнь, будто голова, которой они принадлежали, стремилась проникнуть своим
взором в душу молодого человека. Это был великолепно сделанный портрет -
настолько точный и правдоподобный, что создавал у зрителей иллюзию ответного
взгляда.
-- Надо будет убрать его,-- сказал себе Генри.--Я бы снял эту картину
сейчас, но, похоже, панель прибита к стене. Если я начну ее отрывать, то
разбужу и испугаю Флору.
Он встал и убедился в верности своих предположений. Тут требовался
плотник, с клещами и ломом.
-- Конечно, я мог бы вырезать полотно из рамы, но мне не хочется
портить такой шедевр и потом сожалеть об этом. Мы снимем его днем и повесим
в одной из зал особняка.
Внезапно Генри понял, что уносить портрет из комнаты было бы глупо.
После нынешней ужасной ночи эта спальная, наверняка, останется необитаемой,
и Флора вряд ли согласится спать в том месте, где испытала столько страха.
-- Я оставлю тебя здесь,-- сказал он портрету.--При желании мы даже
заколотим дверь в эту комнату, чтобы никто больше не вспоминал о тебе.
Утро быстро вступало в свои права, и не успел Генри подумать о том, что
нужно прикрыть окно и не дать лучам солнца попасть на лицо сестры, как
девушка проснулась.
-- На помощь! Спасите!-- закричала она.
Генри метнулся к ней.
-- Ты в безопасности, Флора. Тебе ничто не угрожает.
-- Где он?-- спросила девушка.
-- Кто? О ком ты говоришь, сестра?
-- Об ужасном призраке. Ах, чем я заслужила это наказание?
-- Забудь о нем, Флора.
-- Но как забыть?! Мой ум в огне! И кажется, что миллионы странных глаз
следят за мной со всех сторон.
-- О, небеса!-- прошептал ее брат.--Она бредит.
-- Слышишь? Слышишь? Он летит на крыльях бури. Это ужасно! Ужасно!
Генри позвонил в колокольчик - в полсилы, чтобы не поднять тревоги.
Звук достиг слуха матери, и через несколько мгновений она вбежала в комнату.
-- Сестра проснулась,-- сообщил ей Генри.--Но она заговаривается. Я
думаю, что это бред. Ради Бога, успокойте Флору и верните ее рассудок в
нормальное состояние.
-- Я попытаюсь, Генри. Я попытаюсь.
-- И еще мне кажется, что если мы вынесем сестру из этой комнаты и
поместим ее в другом крыле дома, то она быстрее отвлечется от своих
навязчивых мыслей.
-- Да, да, мы так и сделаем. Ах, Генри! Что же это было? Скажи мне, что
ты думаешь?
-- Я потерялся в море диких домыслов. Не знаю, матушка. Не знаю. Где
мистер Маршдел?
-- В свое спальной.
-- Я пойду к нему и спрошу его совета.
С этими словами Генри вышел из комнаты и направился в покои мистера
Маршдела. Пройдя полпути по коридору, он не удержался и взглянул в окно на
лик природы.
Как это часто случается, ужасная буря, бушевавшая ночью, очистила
воздух и напитала его бодростью и силой. Пасмурная погода и тяжесть в
атмосфере, одолевавшая людей вот уже несколько дней, сменились на голубизну
небес и восхитительную свежесть.
Утреннее солнце сияло необычно ярко. Птицы пели на каждом дереве и на
каждом кусте. Все было приятно глазу и душе - настолько благостно, что
сердце замирало. При виде этой дивной красоты Генри на миг показалось, что
жизнь идет по старому, в привычном ритме их дома. Семейство Баннервортов не
отличалось от других людей. Время от времени их тоже настигали болезни и
удары злой фортуны. Но теперь все изменилось -- в их дом вошло что-то
невообразимо страшное и непонятное.
Мистер Маршдел не спал и был уже одет. Судя по всему, он находился в
омуте тревожных размышлений. Увидев Генри, он спросил:
-- Я полагаю, Флора уже проснулась?
-- Да, но ее ум расстроен.
-- Мне кажется, это от телесной слабости.
-- При чем здесь телесная слабость? Сестра была сильна и здорова. За
всю свою жизнь она ни разу не болела, и на ее щеках всегда алел румянец. Как
за одну лишь ночь она могла стать слабой - тем более, настолько слабой?
-- Генри,-- печально ответил мистер Маршдел,-- пожалуйста, присядьте.
Вы знаете, я не суеверный человек.
-- О, в этом я могу поклясться.
-- Однако я ни разу в жизни не был потрясен настолько сильно, как
нынешней ночью.
-- Еще бы!
-- У меня возникла страшная догадка. Догадка, которую подкрепляют все
новые и новые обстоятельства. Догадка, о которой я боюсь говорить и которую
еще вчера, в этот час, подверг бы презрительным насмешкам.
-- Прошу вас объясниться, сэр!
-- Да, да, конечно. Но никому не говорите о том, что я вам скажу. Пусть
это ужасное подозрение останется между нами, Генри Баннерворт.
-- Я теряю терпение.
-- Так вы обещаете?
-- Что именно?
-- То, что никому не повторите мои слова.
-- Я обещаю.
-- И клянетесь честью?
-- Да, я клянусь вам честью!
Мистер Маршдел встал, подошел к двери и выглянул в коридор, желая
убедиться в том, что их никто не подслушивает. Удостоверившись, что они
одни, он придвинул стул поближе к креслу, на котором сидел Генри, и тихо
произнес:
-- Вы когда-нибудь слышали о странном и страшном суеверии, широко
распространенном в некоторых странах? О вере в неких существ, которые
никогда не умирают?
-- Никогда не умирают?!
-- Да. Иными словами, вы когда-нибудь слышали... Господи! Я даже боюсь
произносить это слово.
-- Говорите же! О, небеса! Я должен это услышать.
-- Я имею в виду вампиров!
Генри вскочил с кресла. Он дрожал от избытка эмоций. На его бровях
появились капельки пота. Хриплым и будто не своим голосом он спросил:
-- Вы думаете, это был вампир?!
-- Тот, кто, питаясь человеческой кровью, продлевает свое мерзкое
существование. Тот, кто не пьет и не ест, как другие люди.
Генри рухнул в кресло и издал тоскливый стон.
-- Я чувствую в своем сердце такую же боль, как и вы,-- произнес мистер
Маршдел.-- Но мой разум смущен, и я не знаю, что делать.
-- О Боже! Великий Боже!
-- Прошу вас, не поддавайтесь так охотно вере в предрассудок.
-- Не поддаваться вере?-- вскричал Генри.
Он снова вскочил на ноги и поднял правую руку над головой.
-- Нет, во имя небес и Бога, который правит миром, я не верю в такую
чудовищную возможность.
-- Мне остается только аплодировать вашим словам, хотя я сам готов
признать существование вампиров - и это ужасно. Я просто говорю вам сейчас о
том, что оформилось в моем уме. И вы должны это понять, прежде чем услышите
остальное.
-- Я постараюсь,-- ответил Генри.
-- Меня удивляет, что такая догадка не пришла и к вам.
-- Нет, я не принял бы ее, мистер Маршдел. Она слишком ужасна, чтобы
найти какой-то отклик в моем сердце. Ах, Флора, несчастная Флора! Если на
тебя действительно напал вампир, то вряд ли твой рассудок оправится от этого
удара.
-- Не позволяйте никому внушать ей такую идею, Генри. Что же касается
меня, то я лучше вырву себе язык, чем когда-либо упомяну при ней об этом.
-- И я! Великий Боже! Меня бросает в дрожь от мысли... Даже от самой
возможности. Но нет, этого не может быть! Я не верю, что Флора лишится
рассудка.
-- Я тоже не верю.
-- Иначе где же справедливость, доброта и милосердие небес. Нет, я не
верю в это!
-- Отлично сказано, Генри. Но теперь, отбросив глупую гипотезу о том,
что Флору навещал вампир, давайте серьезно обсудим события, происшедшие в
доме.
-- Мне сейчас не до этого.
-- Нет, давайте разберемся. Если нам удастся найти какое-то логическое
объяснение, то мы используем его, как якорь спасения для наших душ.
-- Поступайте, как считаете нужным. Вы плодовиты на идеи, Маршдел. Ради
небес и ради нашего бренного мира найдите нам другое объяснение -- пусть
более сложное, но менее ужасное, чем то, которое вы уже предложили.
-- Однако пули пистолетов не принесли ему вреда, а на шее Флоры
остались следы его визита.
-- Покоя! Я прошу покоя! Умоляю вас, не приводите мне причины, из-за
которых я буду вынужден принять ваше мрачное и ужасное предположение. Не
делайте этого, Маршдел, если любите меня!
-- Вы знаете об искренности моих чувств, и все же, помоги нам Боже!
Голос Маршдела дрогнул, и он отвернулся к окну, чтобы скрыть
навернувшиеся слезы, которые, вопреки всем стараниям, появились в его
глазах.
-- Вы знаете, что остаток ночи я просидел у ложа моей сестры,-- после
долгой паузы добавил Генри.
-- Да. И что?
-- Как вы считаете, он может вернуться?
-- Даже боюсь представить себе такую ужасную возможность, Генри. Но с
этого дня я охотно разделю с вами ночные дежурства.
-- Значит, я могу рассчитывать на вашу помощь, Маршдел?
-- Абсолютно. Я уже думал об этом, Генри. Какие бы опасности ни грозили
вашему дому, я разделю их с вами.
-- Благодарю. Но только ничего не говорите Джорджу. Он очень
восприимчив, и идея о вампире может повредить его рассудок.
-- Я буду нем, как рыба. И прошу вас, Генри, пусть вашу сестру
перенесут в другую комнату. Вид стен и окна могут воскресить в ее уме
кошмарные воспоминания.
-- Я позабочусь об этом. А что вы скажете насчет портрета и его
идеального сходства с ночным визитером?
-- Да, сходство потрясающее. Вы хотите убрать портрет из комнаты?
-- Хотел, но пе