вился "брат". - Насилу вас нашли. Сестр╦нка узнала, что лучшие е╦ друзья собираются в дальнюю дорогу... Но мы здесь не для того, чтоб пожелать счастливого пути... Вобщем, поговорить надо. Не возражаешь? - Да нет... - пожал тот плечами. - Таня, доешь, если хочешь, соус и передашь посуду. Марта присела к подруге, без ложной скромности принявшейся за лакомое блюдо, а те отошли в сторонку, так как поблизу устроились завтракать ещ╦ несколько подростков. - Мы в городе недавно, и Марта только вчера узнала от Тани, что ты и ещ╦ несколько е╦ школьных друзей намереваетесь уехать в Германию, - начал Андрей. - Она со слезами на глазах просила меня попытаться отговорить от этой опасной затеи хотя бы тебя. Ты знаешь, почему: Таня е╦ лучшая подружка; но есть и другая причина... Я, как видишь, согласился, хоть и не был уверен, что это мне удастся. - Не удастся, - крутнул головой Леонид. - Уже слишком поздно. Метрика, все мои документы у них. И потом, я подписал договор всего на полгода. - Будет поздно, когда поезд уйд╦т, - не согласился Андрей. - Не понимаю, что заставило тебя и всех вас решиться на такое! Поверили во всю эту брехню о сытой и безбедной жизни? - Заставила нужда... А насч╦т брехни - поч╦м ты знаешь? Немцы могли просто нахватать пацанов, сколько им надо. А они - добровольно, по согласию, без насилия. Устроили вот торжественные проводы... - Да пойми ты - вс╦ это показуха! - Кроме того, ничто меня тут не удерживает: без родителей, без своего угла, т╦тке я не нужен, жить не на что... - Как это не удерживает, а Таня? Она же без тебя жить не может! - Я ей говорил: давай махн╦м вместе, девчонок ведь тоже берут. И на бирже обещали, что разлучать нас не будут. Не захотела. Боится и мать не пускает, - с упр╦ком и нотками недовольства пояснил он. Но добавил помягче: - Я тоже люблю е╦ не меньше и ни на какую немку не поменяю. Если вс╦ будет хорошо, напишу, вышлю денег, приедет туда, а плохо - вернусь; не станут пускать - убегу. - Эх ты, наивная душа! - не отставал Андрей. - Ты знаешь, что Марта понимает по- немецки, так вот: она собственными ушами слышала - с╦дни, здесъ, от самих же фрицев - что ничего хорошего вас в Германии не ждет. Будете там на положении рабов. Вас ждут скотские условия существования! Не возражая, Л╦нька мрачнел лицом, слушал с опущенными глазами. Между тем Андрей продолжал дожимать: - Все их заманчивые обещания, и эта музыка, и вкусное угощение - наглая показуха. Видел киносъ╦мочный аппарат? Снимают, чтоб показать своим, как ловко облапошили русских дураков! Мы немного постояли возле передвижки на перроне и слыхали разговор снимальщика со своим помощником. Вот что он про вас говорил: ишъ, мол, радуются, выродки большевицкие! И не подозревают, что этих унтермэшей - недочеловеков, значит - ждет двенадцатичасовй рабочий день за миску похл╦бки. - А ты не брешешь? - посерь╦знев, усомнился-таки "унтерменш". - Спроси у Марты - это она переводила мне их разговор. Но и это не вс╦, что я имею тебе сообщить. Ты вот Таню любишь, а не знаешь, что она от тебя беременная. Не говорила? А Марте призналась. Может, потому и не согласилась составить тебе компанию. Этот аргумент подействовал: Леонид явно опешил и подал знак Тане подойти. - Это правда... ну, насч╦т реб╦нка? И ты молчала? - упрекнул кивнувшую, потупившуюся подругу. - Я побоялась... думала, что ты вообще... - сл╦зы не давали ей говорить. - А почувствовала и узнала... когда ты уже записался на бирже. Чтобы она не впала в истерику, Марта, успокаивая, увела е╦ к переходному мосту через железнодорожные пути. - От же дур╦ха! Ч╦ ж она не сказала раньше... - возмущался будущий отец. - Как же теперь быть?.. - Очень просто: плюнь на документы и смывайся. Скоро вернутся наши, метрики и свидетельство об образовании получишь новые. А фрицев уже колошматят под Сталинградом, скоро конец войне, вот увидишь! Завтрак кончился, ушли оркестранты. В рупор несколько раз объявляли: провожающим - освободить перрон; всем отъезжающим собраться у первого пути; девочки - отдельно, их вагон - второй от паровоза. Тем временем к перрону стали подавать состав из товарных вагонов, известных под названием пульмановских; через не до конца задвинутые двери виднелись двухярусные дощатые нары. - Скоро объявят посадку, - поторопил Андрей. - Решайся, Л╦ха! Пожалеешь, но будет поздно. - Да я-то уже решился, - ответил наконец тот. - А как же Гришка, Степка, Борис?.. Если уедут, а я останусь, как посмотрю в глаза матерям? Ведь это я их пригласил составить компанию... - Знаешь, где их найти? - Договорились собраться напротив последнего вагона. Да вон они, - узнал друзей "Л╦ха". - Дуй к ним, скажи: здесь, мол, Марта. Хотела бы проститься и пожелать доброго пути. Подойдут, и мы гуртом уговорим остаться. Кивнув в знак согласия, Л╦ха (он не возразил против и этого имени), сказав Тане "сейчас вернусь", убежал. Тройка с котомками за плечами отделилась от остальных и вместе с ним направилась к переходному мосту. Но тут в рупор предупредили: - Никто не уходить! Начинался посадка на вагон. Эй, ребьята, назад! Распорядитель, сопровождаемый вооруж╦нным солдатом, заспешил к возможным беглецам. Тем пришлось спрыгнуть с перрона вниз и оттуда помахать Марте в знак приветствия и прощания. - Ви, двое, пошьему не соединяться к товарищей низ? Этот вопрос обращен был к приблизившимся было Андрею и Марте, которых он из-за одежды принял, видимо, за своих подопечных. - Мы не уезжаем, мы провожающие, - пояснил Андрей. Тот поверил. И тут до наших агитаторов дошло: не только всех четверых, но даже Л╦ньку вернуть не удастся... - Вс╦ насмарку!.. Поздно хватились, ╦к-карный бабай! Но так этого оставлять нельзя. Ты, Марта, останься, а я - я проеду с ними. В вагоне объясним с Л╦хой, что к чему, и как только паровоз где-нибудь сбавит скорость, спрыгнем на ходу. Ждите нас через... - Я - с тобой! - решительно заявила Марта. - И не настаивай, не теряй зря времени! Спорить было бесполезно и некогда - началась погрузка в первый вагон - и он уступил: - Ладно, так и быть... Таня, если мы задержимся, то дня через два сходи на Красную (он назвал адрес Зои), скажи хозяйке или е╦ дочери, почему мы не вернулись вовремя. Больше - никому! До встречи! Марта последовала было за ним, но через несколько шагов вернулась к Тане: - Это вам с мамой, - достала из рукава фуфайки пачку денег и сунула в сумочку растерянной подруге. - Здесь с полтыщи марок. Мы прихватили их на случай, если не удастся уговорить ребят словами. Теперь убедим и без денег. Пока, Танечка, скоро увидимся, - и, поцеловав вконец ошеломленную подружку, кинулась догонять Андрея, зачем-то направившегося к офицеру-распорядителю. - Пан, мы пришли проводить друзей, но в последнюю минуту решили тоже поехать в Германию на заработки. Можно? - спросил он. - Та, кане-ешно! Ви - молодец. Присоединяться! - А ничего, что у нас нет при себе документов? - Нишево, нишево! Токумент оформлять на месте. Тобро пожаловает феликую Германий! Посадка шла организованно и быстро. Первыми по трапу поднялись в вагон девчонки, их было около двух десятков. Затем трап переставили ко входу следующего вагона, в который запустили до тридцати ребят - и так до оконечного. В каждый вагон последним поднимался вооруженный автоматом солдат. С перрона процедуру провожания и посадки снимала кинокамера. Андреев вагон (назовем его так для краткости) загруженным оказался неполностью: сюда осталось всего пятнадцать отъезжающих, и половина "купе" пустовала. В н╦м не было ничего, кроме голых нар. Когда состав наконец тронулся с места и, набрав скорость, оставил позади жилые застройки, пацаны, кто не успел на станции, по очереди мочились в приоткрытую дверь; приставленный для порядка солдат, не говоривший по-русски, милостиво разрешал это делать. Не обращал он внимания и на то, что шестеро недочеловеков скучковались в дальнем углу и о чем-то шушукались. 0 ч╦м - читателю догадаться нетрудно: теперь уже трое агитаторов вели обработку остальных мартиных одношкольников. Разагитировать их большого труда не составило. Главным в доводах было то, что Марта разоблачила "эту гнусную фрицевскую хитрость, подслушав их разговоры между собой". Решено было тв╦рдо: сбежать, чего бы это ни стоило! Если не удастся сделать этого на подходе к остановке, когда снизится скорость до безопасной для Марты, то дождаться, когда поведут в столовую - так было обещано начальством. Однако, поразмыслив здраво, от первого - спрыгнуть на ходу - пришлось отказаться. Во-первых, солдат - как быть с ним? Можно, конешно, отняв автомат, и "треснув им по северному полюсу", фрица обезвредить. А что станется с остальными, если откажутся последовать их примеру? Кроме того, Андрей опасался за Марту - а ну как снова повредит ногу, как это случилось на базаре. - Я не очень верю, что нас станут водить в столовую, как вам обещали на бирже, - подв╦л он окончательный итог. - Скорей всего, будут кормить в вагонах. Но в туалет-то сводить обязаны. Здесь даже параши нет. И вот тут мы обязательно слиняем. Не на первой станции, так на следующих. - А как станем домой добираться, чем питаться? - спросил Гриша. - Главное - что мы останемся на Родине, а домой добер╦мся! Но спешить с этим не надо: там нас, вернее - вас, найдут и в лучшем случае отдубасят так, что мало не покажется. А питаться - вот у меня пачка ихних денег, - достал он из рукава несколько бумажных купюр. - Тут хватит всем и не только на еду. Где взял? Это неважно. Добрые люди дали на случай, если бы вас не удалось отговорить от поездки в рабство. Долго ещ╦ совещались они, стараясь заранее предусмотреть возможные отклонения от намеченного плана. Одного только не смогли предусмотреть: на первой же станции - это была Усть-Лабинская - все вагоны, едва состав остановился и автоматчики спрыгнули вниз, были безо всяких объяснений закрыты наглухо и взяты на запор... Спустя какое-то время дверь андреева вагона слегка отъехала, в про╦м швырнули с дюжину л╦гких одеял, подали пару фляг. Одна оказалась с питьевой водой, другая - пустая, справлять нужду; затем дверь задвинули, снаружи клацнул запор. Потолкавшись взад-впер╦д - похоже, добавляли вагонов - поезд, теперь уже наверняка, взял маршрут на Германию. В отличие от того, с продовольствием, этот ш╦л с коротенькими остановками круглосуточно. Трижды по утрам на каких-то станциях меняли фляги да кидали, как собакам, по булке ч╦рного хлеба на брата. Под монотонный стук кол╦с на стыках минуло по меньшей мере трое суток... Л и ш ь на территории Польши режим сменили на более щадящий. Здесь всех пересадили в другой поезд. Пассажирский. Им вагон попался с санузлом и умывальником, с удобными сидениями и спальными полками. Правда, набили, как в бочку сел╦док, но зато, впервые за вс╦ время, хорошо покормили. Вскоре за окнами стали проплывать ухоженные, с аккуратными двориками, без следов войны, деревни. На полустанках - надписи по-немецки, обилие портретов Гитлера - ехали по германской земле. Приходили глазеть на диковинных пассажиров местная ребятня и взрослые, по большей части женщины. Из их разговоров Марта, а с нею и неудавшиеся возвращенцы, окончательно убедились: привезли их сюда в качестве рабочего скота, и жизнь их ожидает скотская... Стоит, видимо, упомянуть: за время следования никто из посторонних не заподозрил в Марте представительницу другого пола. И ещ╦: пятеро е╦ друзей спаялись в дружный коллектив, если не сказать - семью. А где дружба да сплоченноить, там, как известно, и сила. В андреевых вагонах - и когда ехали взаперти, и после - поддерживались дисциплина и порядок. Решительно пресекались нецензурщина, характерная для мужских обществ, чьи бы то ни было поползновения качать права и верховодить или делать что-либо такое, от чего Марте пришлось бы краснеть. Однако близился конец пути и час, когда всех е╦ защитников разберут бауэры и прочие хозяйчики, а то и рядовые обыватели себе в услужение. Мужчины здешние все на восточном фронте, вкалывать на земле, на фабриках-заводах некому - вот и везут молод╦жь с оккупированных территорий. Триста человек, если не больше, из одного только Краснодара! По мере продвижения в глубь страны вагоны освобождались от чужеземных пассажиров, и ребятам представлялась такая картина: их придирчиво осматривают, ощупывают, выбирают на свой вкус ж╦ны воюющих, вдовы, инвалиды или престарелые... Как ещ╦ недавно делали это в отношении негров на невольничьих рынках. Только тогда рабов покупали, а теперь - бери бесплатно. Противно и страшно!.. Подобная участь тревожила и пугала, особенно Андрея с Мартой: быть ли им вместе или хотя бы поблизости друг от дружки, чтобы видеться хоть изредка? Неужели пути разойдутся и они потеряются навсегда? Такое вполне возможно, и сердце не находило покоя... Поможет ли и на этот раз заветный талисман - подарок Андрея в день е╦ четырнадцатилетия? - думала она. Эта линзочка от бинокля комиссара хранится бережно у самого сердца - под левой грудью в специальном кармашке лифчика, куда зашила е╦ будучи у партизан. Последнюю полусотню пацанов - столько оказалось в их вагоне - ссадили с поезда на какой-то большой узловой станции; в двух автобусах привезли в город. Это давало слабую надежду на то, что работать предстоит на фабрике или заводе, а значит - не разберут поодиночке и друзья не потеряют связь между собой. Но и такая перспектива радовала мало: Марта будет разоблачена, и разлука неизбежна... И вот, кажись, роковой час настал. День, когда "покупатели" должны были разобрать по своим владениям бесплатных гастарбайтеров, совпал, похоже, с выходным: ребят разместили в одной из школ. В классе уже собралось несколько солидных мужчин - фабрикантов или их представителей. Так решил Андрей. Они с Мартой заняли переднюю парту в среднем ряду, поближе к столу, чтобы слышать, о ч╦м там говорят. Да, эти люди пришли сюда за рабсилой. Но, видно, не все ещ╦ собрались; а может, не прибыло начальство. Добрых полчаса они обсуждали вопрос, как поделят "контингент" - разрешат выбирать или заявки удовлетворят согласно нумерации в списке, чтобы никому не было обидно - товар-то не весь высококачественный. Тут вспомнилось, что документы на них так оформлены и не были, а значит, нет их фамилий и в списках. Убеги они из этой школы, их и не кинулись бы. Но как и куда убежишь, где скроешься?.. - Будь у нас адреса, мы бы, может, разыскали фрау Ирму, дочь нашего Отто, - поделилась Марта пришедшей на ум идеей. - Но они остались дома. А она бы точно нам помогла. - Кто ж знал, что так оберн╦тся... - посочувствовал ей Андрей. - А помнишь, в первый день оккупации, когда мы спрятались у нас на чердаке, я говорила про папу. Что его ещ╦ до войны заслали в Германию разведчиком. Может, он где-то неподал╦ку отсюда... Уж он-то нас бы выручил из беды. - "Нету чудес, и мечтать о них нечего", - вспомнил Андрей известную строчку из Маяковского. - Я с ним полностью согласен. - А я в чудеса верю... Без этого не стоило бы и жить. Их переш╦птывания прерваны были появлением военных. Офицера в форме гестаповца сопровождали мужчина и женщина. Андрей в рангах не разбирался, но определил, что эти званием пониже. Ещ╦ один "фриц", вооруж╦нный автоматом, остался стоять у двери. Гражданские, вскочив, дружно вскинули руки и приветствовали вошедших возгласом "хайль Гитлер"; военные ответили лишь взмахом руки. - Господа, - обратился к ним офицер, - мне поручено извиниться перед вами за задержку мероприятия, по случаю которого вы здесь собрались: оно переносится на более поздний срок. А пока прошу оставить помещение. Хайлькнув ещ╦ и на прощание, те направились к выходу. Офицеры заняли место за столом, разложив перед собой какие-то бумаги. Тем временем женщина уже шла вдоль крайнего ряда парт, присматриваясь к сидящим за ними столь пристально, словно надеялась встретить знакомых или родственников. Впрочем, пристально - не то слово; скорее придирчиво, потому что некоторым из ребят жестом приказывала подняться, а то и выйти из-за парты. После такого изучения либо сажала на место, либо велела пройти к столу. Там один из офицеров, хорошо говоривший по-русски, спрашивал фамилию, находил е╦ в списках, делал отметку; второй, выше званием, записывал что-то у себя, после чего опрошенный занимал место у классной доски. Из первого ряда было отобрано трое пацанов, все - крепыши, здоровяки; среди них оказался и Гриша. А вот сидевший с ним за одной партой Степан фрау по вкусу почему-то не пришелся, хотя был отнюдь не хил. У Андрея и Марты, с интересом следивших за отбором, повеселело на душе, когда ещ╦ двое - Л╦нька и Борис, сидевшие в их ряду, тоже были отправлены к столу: вкалывать будут вместе. Когда до конца ряда оставалось три парты (тут ещ╦ один подросток привлек внимание разборчивой немки), Марта шепнула Андрею на ухо: - Андрюша, эта фрау, как две капли воды, похожа на дочь нашего Отто... - Она достала из потайного кармана фуфайки подаренное им фото. - Глянь: те же брови, нос, губы, родинка на левой щеке - вс╦, как у не╦. - Точно: похожа. Неужели?.. Тем временем похожая поровнялась с их партой. Посмотрела оценивающе на Андрея, сидевшего ближе к ней, движением кисти приказала подняться. Не ожидая приглашения, он вышел из-за парты. И тут же отослан был к столу, где создалась уже небольшая очередь. Марта тоже привлекла е╦ внимание, но выражение лица явно говорило: тут что-то не то! Приподняла треух, затем пристально посмотрела в глаза... И Марта решилась: поднялась и, наклонившись ближе, полуш╦потом спросила на немецком языке: - Скажите, вас зовут фрау Ирма? - Я-а... - дас ист зо, - ответила та с некоторым удивлением, что в переводе на русский звучало бы как "Д- да... это так". - А вашего мужа - Курт? - Ты откуда знаешь? И почему так чисто говоришь по-немецки? Удивившись ещ╦ больше и слегка растерявшись, Ирма сформулировала вопросы не совсем так, как следовало бы в е╦ положении; и уж явно опешила, едва не утратив над собой контроль, когда услышала: - Мне надо бы с вами поговорить... у меня добрые вести от вашего папы Отто. - И она передала ей фотокарточку. Не скрывая волнения, Ирма подошла к столу, кивком отозвала старшего офицера в сторонку, что-то тихо стала ему объяснять. - Это ты и есть Марта? - вернувшись, уточнила дочь Отто. - Я выслушаю тебя обязательно, но чуть позже. - Фрау Ирма, - задержала е╦ Марта, - рядом со мной сидел мой брат Андрэ, упомянутый в дарственной надписи. В списках его нет, мы случайно оказались среди этих ребят. - Вот как? Сейчас верну обратно. Сказав так, она подошла к Андрею, жестом указала на парту и занялась третьим рядом. - В ч╦м дело, почему меня вернули? - спросил он, хотя и догадывался. - Я сказала, что ты мой брат, что это ты упомянут в дарственной надписи и что нас в списках нет. - Значит, она оказалась... - Да, той самой Ирмой! Очень обрадовалась, узнав, что я имею сведения об отце. Она выслушает нас, как только освободится. Отобрав ровно десять человек, самых здоровых и, по мнению Марты, самых красивых, фрау Ирма с нею и Андреем уединились в одной из комнат; судя по наличию глобуса, наглядных пособий и прочих школьных принадлежностей, это была учительская. - Так что вам известно о мо╦м отце? - усадив их на диван и сев напротив, спросила она первым делом. - Он жив? - Конечно. Мы виделись с ним недели две назад. - Где и при каких обстоятельствах? - На Кубани под городом Краснодаром. Он попал в плен к партизанам. - Майн гот! - ужаснулась Ирма. - Да вы не переживайте, ему ничто не угрожает, уверяю вас! Я вам сейчас объясню, как это случилось... - Ладно, не здесь. Твой брат тоже говорит по-нашему? - Да, только похуже, чем ваш папа по-русски. - Папа? По-русски? - переспросила дочь. - Мы с ним, - кивнула на Андрея, - обучили его русскому всего за две недели. - Дас ист зо? - перевела она взгляд на него ("Это так?") Марта объяснила ему, в ч╦м дело, так как беглую речь тот воспринимал слабо. - Я, фрау Ирма, аллес, вас заген майн швестер, ист зо, - ответил он хоть и коряво, с запинками, но по-немецки (перевод: "Да, фрау Ирма: вс╦, что говорить мой сестра, верно") и добавил: - Абер онкель Отто шпрехен... забыл, как по ихнему "лучше", - глянул на Марту; та подсказала. - бестерн унд шнеллер. Я не думал, что нас занес╦т в Германию, и не очень-то старался изучать ваш язык. К сожалению, - добавил уже на русском; Марта перевела ей концовку. - Странные вещи вы говорите... - не зная, видимо, верить или нет, покачала та головой. - Впрочем, разберемся. Сейчас я отвезу вас к себе домой. - Т╦тя Ирма, - видя, что обращаются с ними не по-каз╦нному, обратилась Марта, - офицер, с которым вы совещались, он и есть ваш муж Курт? - Ты угадала. - Мне дядя Отто говорил, что он служит в гестапо... а теперь видим, он большой начальник. - Вас это пусть не беспокоит. - А нас тоже зачислят в отобранную вами группу? - Об этом мы ещ╦ поговорим. - Я спросила потому, что нам бы очень хотелось быть всем вместе... В эту группу попало трое наших земляков, вернее - моих школьных товарищей. А один, к сожалению, остался... Извините за бестактность, но могу я вас попросить?.. - Я тебя поняла. Как его фамилия? - Туманов. Он сидит в ряду, с которого вы начинали, на третьей парте, один. - Сейчас сделаю замену. Но надо кого-то исключить... - Чтоб не заменить на нашего же? - догадалась Марта. - Среди отобранных есть один приметный: на н╦м серое пальто с воротником из облезлого меха. Немка вернулась в класс, когда оформление документов заканчивалось, но "воротник из облезлого меха" ещ╦ был у стола. - Необходимо произвести замену, - сказала она мужу, и Степан занял место у стола. Вернувшись в учительскую, сообщила о произвед╦нной перестановке. В порыве благодарности за вс╦, что она для них сделала, Марта хотела было обнять и, как то бывало в отношении матери, расцеловать ее в обе щ╦ки; но сочла, что это будет слишком большая вольность. Решила ограничиться рукой, однако Ирма отд╦рнула ладонь, воскликнув: - Что ты, девочка! Это мне следует благодарить тебя за радостную весточку. Мы давно уже не получаем писем, и я не находила себе места. - Вы не представляете, как много уже сделали для меня и моих друзей! - Если вс╦, что ты сообщила, окажется правдой, я сделаю для вас гораздо больше. - Вы ниспосланы нам самим господом богом! - с чувством высочайшей благодарности сказала Марта. - Это я говорю словами вашего папы, сказанными в наш с братом адрес. У нас на родине в бога не веруют, но я готова поверить, что он вс╦-таки есть... - Вечером расскажете нам обо вс╦м подробно. - Она снова усадила е╦ на диван и присела рядом. - Вы, наверное, за всю дорогу ни разу не помылись в бане... - Знаю, от нас нес╦т далеко не ароматом... Но это не наша вина. - Понимаю. Тебе сколько лет? - С четырнадцатого сентября пош╦л пятнадцатый. - Бедняжка! Очень тебе сочувствую. Через полчаса вы будете у меня дома и первым делом хорошенько помоетесь. Уже, - сообщила она, выглянув в окно, - ребята, которых я отобрала, садятся в автобус. Через четверть часа ч╦рный, сверкающий лаком лимузин доставил их к особняку на какой-то штрассе в центре города. Встретить маму выбежал крепыш лет семи, сопровождаемый прилично одетой девушкой не старше двадцати. В малыше Марта без труда узнала внука Отто с фотографии, а в няньке предположила близкую родственницу - Ирма назвала е╦ Гретхен, что по-русски значило бы ласковое Греточка. Сынишка Ирмы сразу же проявил живой интерес к гостям, уже в прихожей засыпал вопросами и не пожелал с ними расставаться. Мать, выходя с Гретхен в другую комнату, разрешила ему остаться. Дав, видимо, необходимые инструкции, хозяйка укатила снова, а гостям тут же было предложено пройти в ванную. Грета крайне удивилась чистому выговору Марты и ещ╦ больше - когда этот кнабе оказался медхен. Приготовила для не╦ ванну первой и сама же помогла соскоблить застарелую грязь. После помывки гости были облачены в халаты. Для Марты, кроме того, нашлись кружевные рейтузы и бюстгальтер, по всей вероятности, из гардероба Греты, но пришедшийся ей впору. Надевая его, не забыла про талисман. Поцеловав его и произнеся ш╦потом: "Милая моя линзочка, светлая память о комиссаре, спасшем нам жизнь, и дорогой андрюшин подарочек! Спасибо тебе - и в этот раз ты выручила нас от беды". - Что мне делать с вашей одеждой? - спросила Грета. - Там, наверное, вшей полно... Может, вс╦ это выбросим? - Не знаю, как у Андрэ, но у меня их не должно быть. По крайней мере, я не чувствовала, чтоб беспокоили. А что с нею делать - спрошусь у брата. - Не вздумайте! - запретил "брат". - Она может ещ╦ нам пригодиться. Прокипятить, на всякий случай, не помешает. Не забудь только про марки. Слушай, отдай их ей, нехай купит нам что-нибудь заместо халатов. Марта вспомнила, что сегодня у е╦ возлюбленного день рождения и надо бы заодно купить ему какой-нибудь подарок. Сказала об этом Грете. Та, приодев "сестру", пригласила с собой и е╦. Оставив Максика с "дядей Андрэ", они отправились в находящийся поблизости магазин. - Купили необходимое для нас обоих, Максику сладостей, а Грете золотые сер╦жки. И ещ╦ - тебе подарок. Угадай, в честь чего? - Сегодня что, уже пятнадцатое октября? Я и забыл совсем! И что же это такое? - А вот, - вручила она складной ножик в перламутровой оправе. - Думаю, тебе понравится. - Ух ты! - обрадовался он подарку. - Два лезвия, и острые, как бритва! И ещ╦ ножнички и швайка. Ну, это тоже может понадобиться. Спасибо, очень классная вещичка! И на вс╦ это хватило денег? - Ещ╦ и остались. Тут вс╦ д╦шево и чего только нет! Тем временем Грета, приставив серьги к мочкам ушей, вертелась у зеркала, любуясь драгоценными безделушками. - Нравятся? - видя, с каким восхищением рассматривает она приобретение, поинтересовался Андрей. Вместо короткого "да" Грета выдала целую тираду, из которой он ничего не понял. - Она сказала, - пояснила Марта, - что давно мечтала об этих сер╦жках, но они дорогие, поэтому стеснялась просить брата о таком подарке; что у не╦ ещ╦ и уши не проколоты, но теперь она переборет боязнь и завтра же посетит салон красоты. Благодаря компанейскому характеру Марта еще до похода в магазин успела завоевать симпатии Греты, а заветные сер╦жки сблизили их ещ╦ больше: Андрей заметил, что вели они себя, как близкие подруги. Накормив их, хозяйка попросила е╦ помочь "состряпать что-нибудь на ужин", и они отбыли на кухню. Предоставив возможность Андрею совершенствовать свой немецкий выговор с помощью Максика. У малыша лексикон был богаче не на много, но зато пользовался он им гораздо увереннее. Произношение же "онкель Андрэ" вызывало у него заливистый смех. К приезду взрослых хозяев, появившихся, по словам Греты, раньше обычного, ужин был готов, и разговор на интересовавшую всех тему начался прямо за столом. - Ну, давай, расскажи нам пообстоятельней, где и как вы познакомились с нашим отцом, - начал Курт тоном, в котором отч╦тливо сквозили нотки недоверия, если не сказать больше. - Но учти: без лжи и фантазий! Это может обернуться для вас неприятностями... - Курт, зачем ты так!.. - упрекнула супруга. - Уж не заподозрил ли ты в них большевистских шпионов? - Извини, Ирма, но очень уж вс╦ это выглядит подозрительно... - Ты же ещ╦ ничего... - Как-то странно получается, - не дал он ей договорить: - ехали в Германию на заработки - так, по крайней мере, считали их родители - и при этом снабдили такой суммой в марках... Или сестра сказала мне неправду? - Я объясню, откуда у нас эти деньги, - отвечала Марта без тени растерянности. - Позвольте рассказать вс╦ по порядку. Хозяин промолчал, и не только, видимо, потому, что как раз отправил в рот кусок бифштекса; а она продолжила: - Начну с ответа на "где". Случилось это недалеко от города Краснодара. Слыхали о таком? - Разумеется. Продолжай. - К середине августа мы оказались в оккупации. А через месяц на железнодорожной станции, вблизи которой мы с ним, - кивнула в сторону Андрея, без стеснения уплетавшего вс╦, что подсовывала ему Грета, - тогда жили, ваши сформировали состав из десятка вагонов, груженных зерном, картофелем и ещ╦ не знаю чем. Как узнали мы позже от вашего папы, продовольствие предназначалось для нужд армии в тех местах; мы же сперва думали, что для отправки в Германию. - Вы - это кто: ты и твой брат? - потребовал уточнить Курт. - Не только: в вагоне нас было около тридцати человек. - Ты что-нибудь понимаешь? - бросив взгляд на жену, Курт нервно отложил вилку и нож, с помощью которых управлялся с бифштексом. - Да, я, извините, немного забежала впер╦д, - спокойно поправилась рассказчица. - Сейчас поясню. Но сперва хочу снять грех с души.. Я вам, - посмотрела в глаза Ирме, - сказала, что мы с Андрэ брат и сестра, но это не так... Просто мы с ним были соседи и давно дружим. И так получилось, что последнее время он остался жить на хуторе - это небольшое, в несколько десятков дворов поселение - а мы с мамой и дедушкой переехали в большую деревню, километров за семь. Четырнадцатого сентября он приш╦л к нам, чтобы поздравить меня с дн╦м ангела. А на другой день, когда я пошла его проводить, мы попали в облаву, устроенную властями, чтобы набрать подростков. Нас и ещ╦ около тр╦х десятков мальчиков и девочек взяли на рынке, отвезли на железнодорожную станцию и там заперли в пустом вагоне. Затем этот вагон поставили впереди паровоза, а с боков метровыми буквами написали слова "ДЕТИ". Теперь понятно? - Продолжай, - кивнул Курт. - Сделали это для того, чтобы обезопасить состав от партизан: командование было уверено, что из-за детей партизаны - я слышала это своими ушами - не пустят его под откос... Словом, Марта подробно и правдиво, как того и требовал хозяин, рассказала то, что известно читателю по первой части романа. Опустила лишь случившееся с тремя девочками: язык не повернулся говорить о таких постыдных вещах. Вслух не реагируя на услышанное, Курт больше "каверзных" вопросов не задавал, и у не╦ скаладывалось впечатление, что удастся развеять его сомнения и недоверие. Умела сдерживать эмоции и Ирма; не умела делать этого только Грета. По натуре впечатлительная и справедливая, она то гневно отзывалась о своих соотечественниках, то ругала партизан, то тут же их хвалила или оправдывала действия; брат к этому относился спокойно, по крайней мере, внешне. Гуманный поступок деда, напоившего заложников водой и поделившегося хлебом, она горячо одобрила, добавив: - Наш дедушка - добрейшей души человек! За это и береж╦т его бог в этой вашей страшной России. Услышав, что в свинцовом ливне за каких-нибудь пару минут от партизанских пуль полегло столько народу, большинство которых - ровесники деда, она, всхлипывая, пожалела: - Бедные!.. За что, спрашивается?.. Убийство по приказу комиссара тяжелораненых вызвало гнев: - Негодяй! Разве ж это по-человечески?.. Гнев вскоре уступил место уважению - после того, как он и его подчин╦нные обошлись с дедом более гуманно: - Не такие уж они и звери, как нам тут внушают! Подробно остановилась Марта и на допросе в капт╦рке, где Отто рассказал о сво╦м коммунистическом прошлом. Для не╦ важно было выяснить, действительно ли зять исполняет свои гестаповские обязанности только в силу необходимости подчиняться сложившимся обстоятельствам. Но Курт свои чувства не афишировал. Лишь однажды, услышав, что Отто сообщил о его принадлежности к гестапо, заметил: - Этого можно было и не говорить. - А вы знаете, так же сказал и комиссар мне. И даже велел предупредить - правда, не от своего имени - чтобы он таких подробностей избегал в дальнейшем. Иначе, сказал, знание русского может и не понадобиться. На что Грета, хорошо, видимо, зная родного брата, заметила: - Мой братик поступил бы так же! Старинные часы мелодичным звоном уже несколько раз напоминали, что время позднее, однако интерес к мартиному повествованию не иссякал. Разве что у Максика: он и в начале, поужинав, предпочел играть с "дядей" в прятки, но потом и это ему надоело. Начал капризничать, и Андрей, не участвовавший в беседе, видя что и мать, и нянька забыли про режим, предложил свои услуги и с разрешения родительницы ув╦л его в детскую. К этому времени Марта успела рассказать вс╦ наиболее важное, касающееся отца и деда хозяев, создав у них тв╦рдую уверенность, что опасность ему больше не грозит. Не забыла упомянуть и о деньгах, так настороживших Курта в самом начале. - Мы видели у партизан во-от такой ящик с трофейными марками, - сказала она. - Им, мне кажется, эти бумажки не очень-то и нужны. Вот и отвалили нам с Андрэ целых две тысячи на мелкие расходы. Закончить хотела объяснением того, каким образом оказались они в вагоне с завербованными краснодарцами, четверо из которых - е╦ школьные товарищи. Очень хотелось выяснить, что ждет их с Андреем и тех ребят, что отобраны Ирмой для какой-то особой надобности. Но вынуждена была отвечать на их вопросы, теперь уже не связанные с Отто. - Это правда, - спросила, в частности, Грета на полном серь╦зе, - что у вас в России половина людей вс╦ ещ╦ ходит в звериных шкурах и едят сырое мясо? - Ну, разве что в Заполярье, на самом севере страны, где морозы доходят до пятидесяти градусов, - пожала она плечами. - Там жители занимаются разведением оленей и в зимнюю стужу носят одежду из оленьих шкур; я об этом читала. Случается, что едят и сырое мясо; только оно мерзлое и называется строганиной. А чтоб у нас на Кубани - такого нет. - А как отнеслись у вас на Кубани к немецкой оккупации? - спросила Ирма. - Сказать, что плохо - вс╦ равно, что не сказать ничего... Большинство тех, кого я знаю, с оккупацией не смирились и надеются, что это временно. Но есть и такие, кто ждал прихода ваших с нетерпением: это - бывшие богачи, которых советская власть раскулачила, то есть отобрала имущество как несправедливо нажитое. Эти охотно прислуживают новым властям и из желания угодить и выслужиться бывают более жестоки в обращении со своими же земляками, чем ваши... Кроме, конечно, гестапо. - Откуда ты вс╦ это знаешь? - удивилась хозяйка. - Вы ведь, в сущности, ещ╦ дети. А рассуждаешь, как взрослая! - Нас война повзрослила досрочно, - ответила она строчкой из стихотворения. - Ну а откуда - конечно, от взрослых, от мамы. - А твой папа ещ╦ жив? - поинтересовалась Грета. - Этого я не знаю... Его задолго до войны наше правительство заслало к вам разведчиком. Так мне сказала мама - конечно, под большим секретом. - А вот этого и тебе не следовало бы говорить, - заметил Курт. - Я учту ваш совет, - пообещала допрашиваемая. - Скажи, повзрослевшая досрочно... я вижу, ты довольно эрудированный реб╦нок, - что говорят у вас об исходе этой войны? - Я уже говорила, дядя Курт: большинство из тех, кого я знаю, надеются на победу Красной Армии. И когда мы были у партизан, то слышали, будто под Сталинградом ваши уже встретили решительное сопротивление. И что отсюда начнется перелом в ходе войны. Часы давно уже отзвенели полночь, и хозяйки принялись убирать со стола; Марте так и не удалось прояснить что-либо на свой счет. Грета, в комнате которой постелили и ей и с которой побеседовала она перед сном, не смогла ничего сказать конкретного. По е╦ словам, живут они в этом городе недавно; о том, что брату поручено формировать какие-то группы из русских ребят, слышит впервые. Обещала поинтересоваться специально и, если что-то узнает, то поделится и с ними. Наутро, ещ╦ к спящим, к ним зашла Ирма, одетая по-рабочему, то есть в военной форме; присела к изголовью Марты. - Вчера мы задержались допоздна, - сказала она, - и я не успела поблагодарить тебя за вс╦, о ч╦м ты нам поведала. Дорогая моя девочка, вы сделали так много для моего отца, что было бы верхом неблагодарности с нашей стороны не ответить вам тем же. Хочу тебя заверить: не тревожьтесь и не переживайте: вс╦ будет хорошо. Твоего Андрэ мы пристроим к над╦жным знакомым под видом работника; ему у них плохо не будет. Ты при желании можешь жить с нами. Вот пока и вс╦, что я хотела тебе сообщить. Мне пора на службу, остальное обсудим в другой раз. Накинув халат, Марта поспешила поделиться услышанным с Андреем, спавшим в комнате Максика. С е╦ приходом он проснулся и подвинулся к краю кровати. Она прилегла поверх одеяла, обхватила его лицо ладошками и поцеловала "по-взрослому". - Ты ч╦ это? - ш╦потом, чтоб не разбудить малыша, удивился он. - Сегодня такой день, что имею право поцеловать, как хочу. За вчера, - уточнила. - Я же тебя так люблю! - Еще успеем нацеловаться. Сперва надо бы подрасти... - Целоваться можно и в двенадцать лет, а мне уже пятнадцатый. - Ты только за этим и пришла? - спросил он, позволив ещ╦ раз доказать степень влюбл╦нности. - Нет, конечно. Пришла сообщить тебе нечто приятное. Только что ко мне подходила Ирма. Поблагодарила за отца и заверила, что сделает для нас вс╦, что в е╦ возможностях. - А если поточней? - Мне предложила жить с ними, а тебя определят к над╦жным людям. Под видом работника, но тебе там будет хорошо. - А как насч╦т твоих одноклассников, что будет с ними? - Пока не знаю. Она спешила, сказала - об остальном поговорим другим разом. - Договариваешься с ними ты, поэтому хочу посоветовать. - Посоветуй. Я сделаю вс╦, как ты скажешь. Ты же мой хозяин, а я твоя раба. - Ну-ну, хватит лизаться, - попытался он уклониться от дальнейшей ласки. - Скажешь так: мне не нужна хорошая житуха, если что-то нехорошее готовят нашим соотечественникам. Надо бы узнать, для чего их отобрали. Может, хочут... ну хорошо, хотят, - учел он е╦ замечание, - хотят сделать из них карателей или шпионов. Ты этого хочешь? И я нет. Нехай лучше буду делить с ними лишения и вс╦ что угодно, но зато мы останемся русскими - верными Родине и советской власти. Так и скажи, когда будет разговор обо мне, поняла? - Конечно! Так и скажу. А как быть мне? - Ты можешь жить у них. Видеться нам, может, и не придется часто, но переписываться разрешат. А может, вы с Гретой когда проведаете или... Видимо, ш╦пот стал слишком громким, а может, время пришло, но Максик проснулся, вскочил со своей кроватки и тоже пожаловал к онкель Андрэ, помешав продолжить беседу. - Ну и как, обрадовала своего любимого братика? - улыбнулась ей Грета, сделав паузу перед последним словом и пристально посмотрев на е╦ губы, заметно порозовевшие; она успела уже заправить постели. - Максика не разбудили? - Говорили ш╦потом, но он вс╦-таки под конец проснулся; и сразу к нему. А что до обрадовала, то я бы не сказала... Нет, он, конечно, благодарен за обещание покровительства. Но, говорит, не для того мы рисковали потерять родину, чтоб теперь искать л╦гкой жизни только для себя. Иначе говоря, Андрэ будет проситься к нашим ребятам, чтобы разделить их судьбу. - Странный, однако, у тебя дружок... Я его не совсем понимаю. А ты уверена, что он тебя любит? - Конечно! Мы друг без друга жизни себе не представляем - я говорю не только за себя. - Но если его включат в эту команду и ушлют в какую-нибудь школу в другом городе - вы же не сможете видеться. - Ну и что ж... Нас устроит и переписка. - Удивительные вы люди, русские... - заключила для себя Грета. - Жертвовать своим счастьем ради других - это же глупо... - Хочу тебя попросить: при случае скажи брату, что если он желает сделать для нас добро, то пусть лучше сделает немного, но и для моих земляков! Ирму я сама об этом попрошу, а его неудобно... - Передам обязательно. И такую же просьбу выскажу от себя лично. - Спасибо, Гретхен, ты так добра! - обняла е╦ Марта. - Не знаю, как тебя и благодарить... О решении Андрея отказаться от личного благополучия и его желании присоединиться к землякам Ирма узнала в тот же вечер. - Даже так? - удивилась и она. - Зачем ему это? А что ты об этом думаешь? - Вы уж извините, но его решение разделяю и я... Поясню. Вы отобрали самых крепких и здоровых ребят. Нам думается, это неспроста. Их хотят сделать предателями, шпионами или чем-то вроде этого? - Не совсем так... Но участь им готовилась незавидная. - Не знаю, что вы имеете в виду, лучше пусть бы они делали самую тяж╦лую работу, но... В общем, если Андрэ будет с ними рядом, из них подонков не сотворят. - Но ведь я пообещала вс╦ уладить и не только в отношении вас двоих! - заверила е╦ Ирма. - Я вам верю. Но он тв╦рдо решил быть рядом с ними, - стояла на сво╦м Марта. - Ну, если тв╦рдо... - пошла та на уступки. - Подумаем и над этой проблемой. Хотя, признаюсь, это усложнит дело... - Будем вам всю жизнь благодарны! - Я посоветуюсь, с кем надо; завтра к вечеру, возможно, будет известен результат. - Спасибо, т╦тя Ирма, вы к нам так добры! - с искренностью, на какую только была способна, поблагодарила е╦ Марта. На следующий день, возвратясь, как всегда, поздно вечером, она сообщила своим привередливым подопечным: просьба их учтена. Завтра утрясут кой-какие мелочи, а уже с раннего утра следующего дня они оба присоединятся к своим землякам, и всех их отправят на новое место. Куда именно, уточнено не было, но ребят заверили: там они будут в боль-шей безопасности. Очень хотелось узнать побольше, но... Раз не сказала, значит, так надо; и без того много себе позволяли. Грета, искренне опечаленная отъездом полюбившейся гостьи, не скрывала огорчения. - Я попробую подлизаться к братику, он мне не откажет: узнаю, далеко ли вас упрячут, - пообещала она. - Может, хоть весточкой иногда перебросимся. Но Курт задержался дольше обычного. Марта уже приготовила постели, когда та пришла в спальню. - Узнала ещ╦ одну новость! - сообщила она. - Обещала не говорить, но тут, по-моему, большого секрета нет. Вас хотят вывезти аж за пределы Германии. Большего не сказал. - Спасибо, Гретхен, и за это: новость очень важная! Пойду скажу Андрэ, он точно ещ╦ не спит. - Приходите сюда, - разрешила хозяйка спальни. - Тут и поговорите. Чтобы не разбудить Максика. Андрей и в самом деле долго не мог уснуть: раздумывал. Он и рад был сегодняшнему известию, и в то же время брали сомнения... Чем объяснить, что Марту тоже решили вернуть к пацанам - в эту группу, непонятно для чего созданную, да которой, к тому же, готовили "незавидную участь"? Может, осерчали, что много от них потребовал, и решили избавиться от нас вообще? Ведь куда угодили - в логово гестаповцев!.. За такими невес╦лыми мыслями и застала его Марта. - Ид╦м к нам, Андрюша, - присев у кровати на корточки, пригласила она. - Грета сообщила важную новость. - Я же плохо говорю по-ихнему. - А я для чего? Надо кой-чего обсудить, посоветоваться, а здесь - ещ╦ Максика разбудим. Дополнение к тому, что сообщила Ирма, несколько успокоило: значит, о них заботятся и хотят увести от каких-то неминуемых неприятностей. Предстояла, видимо, неблизкая дорога в неизвестное пока, новое место пребывания. И речь зашла о том, что прихватить с собой из самого необходимого. - Оденемся в нашу партизанскую одежду, она т╦плая и долго будет носиться. Вы е╦ не выбросили, случайно? - поинтересовался он. - Ты что! Мы е╦ прокипятили, выстирали, я проверила все пуговицы, а штаны и рубашки прогладила электрическим утюгом, - похвалилась Марта. - Запаслась иголками и нитками: у кого-то может прохудиться од╦жка, а будет ли где и чем починить? - Конешно! И ещ╦ раздобудь зубные щ╦тки, порошок, мыла - вдруг там негде будет взять. - Вс╦ это мы завтра купим, у нас же осталась ещ╦ уйма денег. - И ещ╦ возьми знаешь, что - штук пять трусов. Я надену их на себя, а на месте раздадим хлопцам. Неизвестно, у всех ли они имеются. Ты ч╦ усмехнулась? - Да так... вспомнила тот случай в балке, когда коза тебя так испугала, что ты чуть штаны не потерял, - вспомнила она казус, произошедший с ним в день их знакомства. - Можно, я расскажу этот "пизот", как выразился однажды Борис, Грете? - Расскажи... рассмеши и е╦. Купите ей на остальные деньги какой-нибудь подарок от меня; нам марки вряд ли теперь понадобятся. Марта пересказала подружке свой разговор с Андреем, а также "пизот". Видимо, со всеми подробностями, так как обе весело смеялись. Следующий день прош╦л в приготовлениях: куплены были мелкие вещи и предметы, необходимые в быту. Вс╦ это рассовали в специально сделанные кармашки в фуфайках, штанах и рубашках; запаслась Марта и всем необходимым лично для себя. А наутро, ещ╦ затемно, за ними прислали знакомый уже лимузин. Шофер вывез за город, где ждал военный, крытый брезентом, грузовик. Из его кабины вылез офицер, посадил их в кузов, сам вернулся к водителю, и грузовик сорвался с места. Н а о т к и д н ы х скамьях вдоль кузова Андрей насчитал восемь человек, но мартины друзья были в полном составе. Одеты все одинаково, довольно легко, острижены наголо, как новобранцы или, точнее, как арестанты, только что не в полосатом. Пополнению и обрадовались, и удивились очень. - Вы где были вс╦ это время? - здороваясь, спросил Леонид. - Длинная история... расскажу после, - пообещал Андрей. - Куда нас везут - не знаешь? - Потерпи, скоро узнаем. А что было с вами? - В тот же день нас сводили в баню, выдали вот эту форму. Потом обчекмарили под нол╦вку, взяли зачем-то кровь из вены. Это уже в гостинице, куда нас привезли из бани. Кормили вкусно и от пуза, как на убой. - А куда делись ещ╦ двое? - Вчера немка забрала - та, что отбирала нас в классе. И что интересно: отозвала в сторонку Степана и дала прочитать записку, где по-русски было написано: забери своих друзей и выйди с ними в коридор. Затем двоих увела неизвестно куда и почему. Что бы это значило? - Кажется, догадываюсь, - сказал Андрей. - Вам приказано было выйти, чтоб в число тех двух не попал кто-нибудь из вашей четв╦рки. А увела двоих потому, мне думается, что для чего-то нужно ровно десять человек. - Что-то тут нечисто... как думаешь? - Думаю, что бояться не след, - не совсем уверенно обнад╦жил Андрей. - А вобще, скоро увидим. Четв╦рка краснодарцев, незнакомых Марте и тем более Андрею, сидела особняком, ближе к заднему борту. Их явно насторожило появление непохоже одетых, нестриженых новичков, доставленных в шикарной легковухе; к тому же, один из них оказался девчонкой. Поначалу прислушивались к разговору соседей, но те говорили тихо, в узком кругу, как старые знакомые. Это могло показаться подозрительным: не продались ли немцам? Марта - она сидела с краю и в разговоре почти не участвовала - расслышала, что один из незнакомых подговаривает другого "драпануть". Сказала об этом Андрею. "На ходу? Навряд, чтоб при такой скорости! " - не придал он значения. Но через час или два грузовик, снизив скорость, остановился. Паровозный свисток подсказал, что впереди железнодорожный переезд. И как только там застучали вагонные кол╦са, двое из сидевших у заднего борта спрыгнули вниз. Ещ╦ один хотел последовать их примеру, но Андрей успел схватить его за штаны: - Куд-да, дурак! Жить надоело? - Пусти, коз╦л, не тво╦ дело! - огрызнулся тот, вырываясь; но подоспела подмога, и "дурака", а заодно и его соседа, оттащили к кабине. - Ну, гад, я тебе припомню! - пригрозил неудавшийся беглец, заматерившись. - Ты полегче пасть разевай, а то кишки простудишь, шалопай! - пихнул его в бок Гриша. - Да пош-ш╦л ты! - окрысился "шалопай". - Упустить такой случай!.. Грохот состава постепенно стих, и грузовик тронулся. Ни офицер, ни водитель ничего, видно, не заметили. Переезд оказался нерегулируемым, безлюдным; виднелся насел╦нный пункт, но далеко в стороне. Соскочивших видно не было. - И куда они теперь - без денег, без знания языка, в этой полуарестантской одяге... - Гриша посмотрел в глаза земляка, вс╦ ещ╦ злые и недовольные вмешательством. - Зато на свободе! - буркнул он. - Поздно ты о ней вспомнил, - заметил Андрей. - О свободе нужно было думать в Краснодаре. - То-то ты и подумал!.. - Вот он как раз подумал, - вступился Ленька. - И нас надоумил, да жаль - не получилось. - Больше, Игорь, не партизань, - предупредил Гриша. - Мы должны держаться все вместе и быть заодно. А ты, не зная броду, кидаешься в воду. Длилась поездка в неизвестное довольно долго. Трудно сказать, сколько сот километров осталось позади, но если судить по высокой скорости и по тому, что трижды дозаправлялись горючим, - немало; пассажиров порядком растрясло и укачало. Наконец, остановились на каком-то аэродроме: казарменного вида строение, выкрашенные под серебро ╦мкости, антенны, взл╦тно-посадочная полоса; несколько одно- и двухмоторных самол╦тов. Не заглянув в кузов, сопровождающий прош╦л в здание и вскоре появился в сопровождении двух л╦тчиков. Один из них н╦с голубую пластмассовую канистру ("Шнапс, наверно", - подумал Андрей); второй - объ╦мистую кожаную сумку. Оба при оружии, прич╦м у одного на ремне, кроме пистолета, болтался ещ╦ и кортик, какие носят морские офицеры. "Морская авиация, что ли? - удивился он. - Зачем в самол╦те нож? Впрочем, может, это подарок друга- моряка". Офицер дал знак шоф╦ру следовать за ними, и машина подрулила к двухмоторному самол╦ту, скорее пассажирского, чем военного, типа. Вслед за взрослыми ребята поднялись в салон. Андрей с Мартой успели занять места вблизи кабины пилотов - на мягких сидениях; остальные шестеро разместились в полуж╦стких креслах у окошек-иллюминаторов. Завертелись винты, то увеличивая, то сбавляя обороты; рокот переш╦л в р╦в, машина тронулась с места, вырулила на бетонную полосу. Пацаны, впервые в жизни оказавшиеся в самол╦те, прилипли к иллюминаторам. После короткого разбега и отрыва от полосы Андрей - он тоже приник к стеклу - почувствовал тяжесть в теле и л╦гкий звон в ушах; земля стала быстро удаляться, обзор - увеличиваться. Вскоре деревья стали напоминать кустарник, дома - спичечные коробки, люди и животные - букашек. Затем оказались над облаками, похожими теперь на яркие хлопья ваты. Сопровождающий сел спереди, спиной к кабинной части самол╦та. Какое-то время он разглядывал сидящих поблизости, потом устало смежил веки и, казалось, задремал. Теперь пристальней присмотрелись к нему и Андрей с Мартой. Высокий лоб, хол╦ное лицо, довольно красивое, чисто выбритое. Безукоризненная, словно с иголочки, гестаповская форма; при оружии - пистолет в кобуре из коричневой кожи. Рядом - увеличенного размера кожаный чемоданчик на защ╦лках. - Он тебе никого не напоминает? - наклонившись к самому уху, ш╦потом спросила Марта. - Н-нет... А что? - Мне кажется, это тот, что сидел тогда за столом в классе. - Я не старался их запоминать. Но если тот, то он должен говорить по-нашему. Надо это проверить... Подош╦л, тронул за колено: - Пан офицер, не знаете, где тут можно отлить? Тот кивнул, поднялся и знаком велел следовать за ним. В конце салона открыл дверь в каморку с унитазом, подождал. - Тебя звать Андреем, не так ли? - спросил по-русски. - Да, это так... А вы тот, кто был в школе в день нашего прибытия. - Похвальная наблюдательность! Покажешь остальным, где находится туалет. И ещ╦: предупреди, чтобы вели себя тихо и спокойно, если кое-что произойд╦т на борту; возможно, понадобится и твоя помощь. - По-онял... А когда это произойд╦т? - Ещ╦ нескоро. Сперва дозаправимся на африканской базе. Возможно, там переночуем. Словом, когда будем лететь над Атлантикой. Вернулись на свои места, и Андрей, уже без предосторожностей, рассказал Марте о случившемся. Затем, пройдя к Леониду, предложил: - Ид╦м, покажу, где тут туалет. - 0, и мне невтерп╦ж, - схватился сидевший с ним Гриша. - Братцы, у меня важные новости, - сообщил, когда те справили нужду. - Мне только что сказал офицер - он хоть и в гестаповской форме, но, видать, наш... разведчик или сторонник... говорил со мной по- русски... Так вот он сообщил, будто на борту что-то произойд╦т. - Когда? А что - не знаешь? Это опасно? - заволновались пацаны. - Думаю, что не опасно, хотя и не знаю, что именно. Это произойд╦т, когда будем лететь над Атлантическим океаном. А до этого самол╦т сделает дозаправку на какой-то ихней базе аж на африканском побережье. - 0г-го, куда нас нес╦т! Вот это да!.. - Остальным пока не говорите, чтоб не переживали. А про туалет объявите всем. В салоне стало прохладно - видно, шли на приличной высоте. В редких просветах между облаками виднелись какие-то города, иногда - речки или оз╦ра, на которые смотреть было неинтересно. И вот самол╦т пош╦л на снижение. Земля стала стремительно приближаться - ж╦лтая, бедная растительностью. Опять бетонная полоса, торможение, остановка. Офицер с одним из л╦тчиков спустились по откидному трапу вниз. В распахнутую дверь ворвался горячий воздух, и в салоне стало так тепло, что пришлось снять фуфайки. Подъехала заправочная цистерна и довольно долго наполняла баки - видать, очень вместительные. Впрочем, и без того было ясно, что их самол╦т - специальный и рассчитан на дальние рейсы. Военный аэродром с несколькими бомбардировщиками отстоял от какого-то селения примерно в километре. За ним во все стороны простиралась песчаная пустыня с редкими растениями, лиш╦нными листвы. Солнце тонуло в т╦мно-оранжевой дымке; близилась ночь. Сопровождающий сказал Андрею, что ночевать им придется в самол╦те; спустился вниз и через непродолжительное время прин╦с поужинать - хлеб, мясные консервы и сладкий чай. Пилот со штурманом сошли раньше, сам он остался с ребятами. За иллюминаторами темно хоть глаз выколи, но в салоне белели матово несколько плафонов. Поужинав, уставшие от тряски и длительного перелета юные пассажиры уснули кто где устроился; Андрею с Мартой партизанские фуфайки помогли скоротать ночь даже с некоторым комфортом. И вот они снова в воздухе. Когда взошло солнце, внизу стали видны редкие оазисы с диковинными деревьями, хижинами, похожими на копны соломы; попался караван верблюдов, единственный на огромной безжизненной площади. Когда, через время, Андрей подошел к иллюминатору снова, под ними от горизонта до горизонта голубел океан. Атлантика? Значит, скоро должно что-то произойти... Знали уже и ждали этого "чего-то" и другие ребята. Тоже волновались, однако внешне выглядели спокойными: они много уже успели повидать на своем веку и стали привыкать ко всякого рода приключениям. Сопровождающий тоже в╦л себя невозмутимо. Правда, несколько раз поглядывал на часы, а однажды, достав из чемоданчика карту, внимательно разглядывал западное побережье африканского континента и прилегающую акваторию; достал и положил в карман тонкую, типа бельевой, веревку Полет длился уже достаточно долго, когда открылась дверь пилотской кабины и один из летчиков, выйдя, направился в глубь салона. Офицер поднялся и, расстегнув кобуру, пош╦л следом. Андрей, жестом призвав товарищей сидеть спокойно, последовал за ним. "Вот, кажись, и долгожданная неожиданность!" - подумал он. И оказался прав: только штурман показался из двери туалета, как получил удар рукояткой пистолета по темени, после чего рухнул без звука, как подкошенный. Затолкав в рот кляп, так как пострадавший продолжал дышать, офицер связал ему руки и ноги. Затем направился в пилотскую. Андрей, помощь которого не понадобилась, подал знак Марте подойти к двери, чтобы слышать, о ч╦м здесь будут говорить. Пилот, не поворачивая головы, поинтересовался: - У тебя что, расстройство кишечника? Не дождавшись ответа, оглянулся - и лицо его побелело: у самого виска торчало дуло пистолета. Неожиданный террорист сд╦рнул с него шлем, с наушниками и микрофоном у рта, хладнокровно предупредив: - Сидеть тихо и не д╦ргаться; руки - за голову, быстро! Снял висевший сзади кресла ремень с пистолетом и кортиком, передал Андрею: "Это- тебе"; ремень штурмана лежал на парашютной сумке за пустым креслом - его Андрей передал Леониду. - Что вс╦ это значит? - выдавил наконец из себя вс╦ ещ╦ бледный, как мел, командир воздушного корабля. - Это значит, что с этой минуты вы будете беспрекословно выполнять все мои приказания. - А если откажусь? - Я проломлю вам череп и буду иметь дело со штурманом. - Готов повиноваться, приказывайте... - помедлив, согласился пилот. - Канары - отменяются. Огибаем их с востока и ид╦м в сторону экватора. Какое расстояние сможем покрыть? Но предупреждаю: если ваши данные разойдутся со штурманскими, я отправлю вас на корм акулам... - А как далеко собираетесь улететь? - Чем дальше на юг, тем лучше. - Я, штурмбанфюрер, могу только предполагать... Учитывая незначительную загруженность борта, а также мощное в это время года попутное воздушное течение... думаю, дотянем до экватора. Но как вы мыслите себе приземление без аэродрома? И что с моим штурманом? - Приземления не будет. Будет приводнение у подходящего для нас острова. Штурман жив, но он вам пока не нужен, поскольку летим строго на юг. - Вы сказали "приводнение"... Чего ради, когда мы можем... - Ради моих пассажиров, - не дал ему договорить штурмбанфюрер. - Покидая борт, нам с вами придется прихватить с собой и их. - Если вам приходилось иметь дело с парашютом... - В этом можете не сомневаться. - ... то должны знать, что в момент раскрытия они сорвутся и разобьются при падении, как бы низко ни шла машина. - Это - не ваши заботы. Можете опустить руки и выполняйте свои обязанности! Отключив автопилот, бывший хозяин борта положил руки на штурвал. Слегка накренившись, машина изменила направление пол╦та. На горизонте справа уже обозначились Канарские острова. Марта вс╦ это время пересказывала столпившимся у двери кабины пацанам услышанное. Андрей с Леонидом подгоняли по себе ремни пилота и штурмана, проткнув дополнительные дырки с помощью швайки новоприобрет╦нного складника. Когда страсти поулеглись, всем было велено разойтись по местам и ждать дальнейших указаний. В действиях сопровождающего было для Андрея много непонятного. Что одного пристукнул, это ещ╦ можно объяснить: справиться с двумя, запугать и подчинить своей воле - трудней. Но зачем вообще вся эта затея, верняк запланированная и согласованная с Куртом? Почему везли на какие-то "канары", где им что-то угрожало? Ничего не понятно!.. - Скажите, как теперь вас называть: господин офицер, как у вас тут принято, или, может, товарищ штурмбанфюрер? - решил он выяснить немаловажный для себя вопрос. - Зовите просто... ну, скажем, Кимом Борисовичем, - разрешил тот. - Ким Борисович, вы говорили о каких-то канарах... Разве нам что-то там угрожало? - Ты угадал. Из вас хотели сделать одноразовых доноров. Иначе говоря, взять всю кровь. - Кро-овь?.. Зачем? - Е╦ много требуется при хирургических операциях. - Видя, что малец озадачен и не может взять в толк, Ким Борисович решил снять завесу секретности с происходящего. - Канары - это острова в Атлантическом океане с т╦плым и очень здоровым климатом. Там сейчас находятся санатории для высокопоставленных особ рейха. Некоторые лечатся после тяж╦лых ранений на фронте; часты сложные операции с большой потерей крови. - Так вот для чего мы понадобились!.. От этой новости Андрею стало не по себе... Вот уж, действительно, изверги рода человеческого! Подмывало спросить, часто ли поставляют сюда такое "лекарство", но передумал. Спасибо, что хоть их избавят от этой "незавидной участи". Вместо этого поинтересовался: - А нашим общим знакомым, Курту и Ирме, не попадет за то, что на Канарах нас не дождутся? - Скорей всего, влетит командованию аэродрома, где мы произвели дозаправку, но это уже не наши проблемы. Нам бы выбраться благополучно из очень непростой ситуатции. - Я понял так, что нам придется прыгать с парашютом в воду... - К сожалению, иного выхода у нас нет. Поговорив о чем-то с пилотом (Марта отсутствовала, и Андрей ничего не понял), Ким Борисович вернулся к теме приводнения: - Ты плавать умеешь? - У воды вырос. - Отлично. Узнай, кто еще рос у воды. Не умеющих или плохо плавающих я возьму на себя. - Он сказал, что при рывке в момент раскрытия парашюта... - Это предусмотрено. Для страховки ребята будут с помощью прочного линя привязаны ко мне. Вы тоже подстрахуетесь подобным образом. - Понял... Ким Борисович, все это было запланировано еще на земле? - Ваши покровители сочли себя обязанными оставить вас и ваших друзей в живых. Но более подходящего способа мы придумать не смогли. Правда, и этот довольно рискован. - В том числе и для вас лично... А зачем вы убрали штурмана - это тоже предусматривалось заранее? - Нет. Я решил избавиться от него - или того, что в кабине - уже после, как недосчитался двоих из вас. Кстати, куда они подевались? - Спрыгнули во время остановки у первого же переезда. Мы, к сожалению, не смогли их перехватить. - Может, это и к лучшему, - заметил после паузы он. - Для них или для нас? - не понял Андрей. - Для них - вряд ли. Но раз уж так получилось, то в намечавшийся ранее план внесем изменения. В нашем распоряжении три парашюта. На одном десантируешься ты с двумя умеющими хорошо плавать ребятами. Четвертым будет пилот. Но имей в виду: в Германии очень мало летчиков, не отравленных нацистской пропагандой. Пистолет держи в пазухе и будь готов к любым неожиданностям. - Понял. Буду начеку, - пообещал инструктируемый. - Еще двое ребят воспользуются вторым парашютом. Даже если им никогда не доводилось прыгать с тренировочной вышки. - А они сумеют сделать так, чтоб парашют раскрылся? - Умения не потребуется. В хвостовой части самолета имеется специальный люк для десантирования. Они им и воспользуются, и парашют раскроется сам. Остальные трое сделают это со мной. Вернувшись к пассажирам, Андрей объяснил им ситуатцию. Оказалось, что хорошо плавать умеют все, кроме, разумеется, Марты, которая едва владела стилем "по-собачьи". Прыгнуть с парашютом самостоятельно вызвались Гриша с Леонидом. Пилоту, кроме Андрея, достались Игорь и Стас. Понимая опасность предстоящего испытания, каждый в душе переживал и побаивался, но виду никто не подавал. В то время, как Ким Борисович, уже прозванный Кимбором, занят был поиском подходящего острова, затерянного в безбрежном океанском просторе, и наверняка тоже обговаривал подробности десантирования с пилотом, их пассажиры договаривались о том, как вести себя в предполагаемых обстоятельствах. Андрей и в этот раз взял на себя роль старшого. Собрав всех в конце салона, где шум от винтов слышен меньше, он скрупулезно "проигрывал" все моменты, начиная с отделения от самолета и кончая поведением в воде. - Самое главное - перебороть страх перед прыжком. Не смотреть вниз, аж пока не раскроется парашют. Держаться нужно крепко, но не хвататься, как попало, а просунуть руки под лямки парашюта и сцепить ладони пальцами, вот так, - показал он для наглядности, как следует переплести пальцы. - Кимбор считает, что такой замок при встряске не расцепится, а лететь до воды - считанные секунды. И еще надо успеть сделать глубокий вдох перед самым погружением. Провалимся глубоко, но в воде - не теряться! Старайтесь вынырнуть при помощи и рук, и ног; морская вода будет нам в этом помощница. Даже если кто глотнет воды или захлебнется, Кимбор все равно выловит, вытащит на берег и откачает, - втолковывал он, стараясь вселить уверенность в благополучном исходе. За время инструктажа несколько раз ходил в пилотскую проконсультироваться. Под конец спросил Марту о самочувствии - Боюсь ужасно... Хорошо бы находиться рядом с тобой, - сказала с печалью в голосе. - Ты бы мне утонуть не дал. А если и тонуть, то с тобой не так страшно... - Никаких утонутий! И я бы рад быть возле тебя, но - так распорядился Кимбор, а дисциплина - прежде всего. - Я не понимаю: почему мы ищем именно остров? Ведь рядом африканский берег, разве нельзя найти подходящее место вдоль побережья? - Я тоже об этом спрашивал. Тут причин несколько. Одна из них та, что внизу дует восточный ветер, и нас снесет далеко в океан. Вторая - можем нарваться на местных дикарей, которые ненавидят белых. А самое главное - Кимбор считает, что с острова легче будет заметить проходящие поблизости морские суда - надо же думать, как вернуться обратно. Сформировав и подготовив команды, Андрей вернулся в кабину ждать дальнейших распоряжений. - Ну как, все предусмотрели? - Ким Борисович, сидя в кресле, повернулся к вошедшему. - Да вроде вс╦ до мелочей. А у вас - ничего нового? - Пока ничего хорошего. Попадалось несколько атоллов кораллового происхождения, но без растительности и небольшие, а нам ведь надо чем-то питаться. Кстати, вот сумка с продуктами, отнеси ребятам, пусть подкрепятся. Андрей ун╦с виденную на аэродроме кожаную сумку; в ней оказались консервы, шоколад, печенье и прочая закуска к тому, чем, видимо, была наполнена голубая канистра второго л╦тчика. Оставив ребятам складник и прихватив "закусону" для себя, вернулся в пилотскую. - Летим уже долго, - пристроившись на парашют штурмана, заметил он. - Как там с бензином? - Остается маловато, - сказал Ким Борисович. - Боюсь, придется рулить к африканскому побережью... - Жаль... Я боюсь, что там нас слопают дикари. - Ну, сейчас людоедов уже, пожалуй, не встретишь и в глухих местах. Как не осталось, видимо, и неоткрытых островов. Все открыто мопеплавателями, нанесено на карты, население охвачено религиозными миссионерами; так что людоедов можно не опасаться. Как-никак почти середина XX века! - Я видел, вы рассматривали карту этих мест... Ничего из уже открытого на нашем пути не попадается? - Так называемые "Острова Зел╦ного Мыса" где-то уже неподал╦ку; нас бы они, пожалуй, устроили. Но дотянем ли мы до них?.. На всякий случай, распоряжусь держаться ближе к побережью. Он заговорил с командиром самол╦та по-немецки. Видимо, распорядился насч╦т Африки, так как тот отключил автопилот и взялся за штурвал управления. Андрей доел свою порцию "закусона" и поднялся, чтобы сообщить услышанное товарищам. - А что это за т╦мная полоска? Во-он, справа, выглядывает из-за горизонта, - показал он в сторону, противоположную Африке. - Точно. У тебя превосходное зрение! Теперь и я вижу: это какая-то земля. Сейчас проверим, не отвечает ли она нашим требованиям. Самол╦т, одновременно снижаясь, сменил курс на девяносто градусов. Полоска стала прорисовываться ч╦тче, разрастаться, приобретать зеленоватый оттенок. Вскоре сомнений не осталось: это остров. Довольно протяженный с севера на юг, но не широкий. И, похоже, не единственный: за ним, изумрудно-зел╦ным, в отдалении, чуть ли не у горизонта, темнело что-то ещ╦. По мере снижения самол╦та океан преображался - синел, искрился, словно усыпанный мелкими зеркалами. Стали различимы высокие волны с белыми пенистыми барашками, катящиеся в сторону островка. Видимо, ветер внизу разгулялся не на шутку. Отч╦тливо обозначился песчаный берег, за ним - сплошной то ли кустарник, то ли просто заросли с отдельными высокими деревьями, увенчанными шапками из колеблющихся широких листьев; ещ╦ дальше - ков╦р из переплет╦нных крон густого леса; посередине голубело озерцо с вытекающей из него узкой речушкой. - Это - то, что нам нужно! - сказал с удовлетворением Ким Борисович. - Иди готовь команды. Бери вот этот парашют, а в мо╦м чемоданчике найд╦шь вер╦вку. Пусть обовьют себя под мышками, не завязывая узлов, и ждут нашего появления. Да, чемодан после этого засунь в мешок, он лежит сверху, и хорошо завяжи; прихвати эту флягу и вс╦ поставишь возле люка в хвостовой части сагона. Особо не суетитесь, - остановил он кинувшегося к выходу помощника. - Мы сначала сделаем обл╦т, присмотрюсь, где тут наиболее подходящее место для высадки десанта. Готовя команды, давая последние наставления, Андрей заметил, что самолет несколько раз менял направления пол╦та, затем удалился на большое расстояние, развернулся и стал приближаться к острову, идя с подветренной стороны. Видимо, и на малой высоте машину доверили автопилоту: из кабины вышли Кимбор и пилот одновременно, уже с парашютами за спиной (точнее - ниже "попы"). "Припарашютился", по его собственному выражению, и Гришка Матросов; в отличие от первых двух, его парашют не болтался ниже пояса, а находился за спиной. Кольцо, предназначенное для раскрытия парашютной сумки, также вывели за спину и прикрепили к крюку над люком, сделав таким образом парашют самораскрывающимся. - Как, не боишься? - поинтересовался Кимбор, осматривая, вс╦ ли сделано как надо. - Страшновато, согласен. Но вс╦ обойд╦тся. Ветром вас снес╦т почти к самому берегу, там и волна должна быть поменьше. Не надеясь на над╦жность "замка", напарник привязался к его лямке куском вер╦вки таким образом, что если д╦рнуть за один из е╦ концов, узел вмиг распустится. А вот компаньоны пилота сочли такую предосторожность Леонида излишней и привязывать себя к нему не стали: зачем, мол, терять драгоценные секунды в т╦мной пучине, куда они непременно провалятся. Помня о ненад╦жности старшого - а ну как он закоренелый фашист? - не стал настаивать на страховке и Андрей. На подл╦те к острову все были полностью готовы к десантированию, и как только слева показалась песчаная полоса, Кимбор скомандовал: - Ну, с богом! - Не забудьте набрать воздуха! - напомнил ещ╦ раз Андрей, и все четверо нырнули вниз головами в про╦м. Советовавший другим не смотреть вниз до раскрытия парашюта, сам Андрей зажмуриваться не стал. Видел, как стремительно приближались к ним волны и даже заметил, что пилот смотрел на циферблат наручных часов, словно отсчитывая секунды. Когда он наконец д╦рнул за кольцо, до воды оставалось менее тр╦хсот метров. Рывок (или, как его ещ╦ называют, динамический удар) при раскрытии парашюта, более сильный, чем предполагалось, пришелся на момент, когда они, перекувыркнувшись, летели головой вниз. При этом тряхнуло с такой силой, что "замок" выдержал нагрузку едва-едва, несмотря на то, что он постоянно тренировал кистевые мышцы и сжимая резиновый мячик, и колотя по утрам самодельную боксерскую "грушу". Что же до напарников, то для Стаса рывок оказался роковым: он сорвался и с душераздирающим криком "А-а-а!" полетел вниз... И наверняка разбился насмерть, так как у места всплеска воды на поверхности не появился. Когда скорость падения замедлилась, Андрей услышал, что Игорь то-же то ли кряхтит, то ли стонет от боли. - Игор╦к, тебе нехорошо? - спросил он. - Рука... в локте, . . кажется, вывихнул, - услышал в ответ - Крепись, я помогу тебе доплыть. Набери побольше воздуха в л╦гкие! - посоветовал он уже у самой воды и, отделившись, погрузился с головой. Почувствовав дно, с силой оттолкнулся и в два-три взмаха руками очутился на гребне волны. Волею случая парашют не погасился, напротив: подхваченный ветром, надулся, словно парус, и его понесло над волнами к берегу. Волна сбросила Андрея как раз в тот момент, когда, выдернутые им, рядом оказались остальные; он успел ухватиться за ближайшую стропу и тоже оказался на буксире. - Игорек, не отцепляйся, до берега не больше тридцати метров. Не боись, я с тобой! - кричал ему он, стараясь пересилить шум волн и ветра. Хотел было приблизиться к нему вплотную, но в это время пилот стал с силой тыкать большим пальцем в глаза и без того пострадавшему при рывке. - Ты что, гад, делаешь? Ах ты ж собака! - вскричал он, но было поздно. Игорь, державшийся одной рукой, схватился за глаза, отцепился и уш╦л под воду. А фашист стал, перехватываясь руками по стропе подтягиваться и к нему - явно не с добрыми намерениями. Держась левой рукой, Андрей правой достал из-за пазухи взвед╦нный пистолет, сковырнул предохранитель и выстрелил в упор. Стропа выскользнула из расслабившихся кистей пилота, при этом спружинила так сильно, что не удержался за не╦ и он. Уже в погруженном состоянии сунул пистолет обратно в пазуху и попытался всплыть. Это удалось без труда, но случилась ещ╦ одна неприятность: купол парашюта, словно попав в воздушное завихрение, взметнулся кверху, опускаясь, сплюснулся, погасился и накрыл его с головой. Стремясь из-под него вынырнуть, Андрей запутался в стропах; освобождаясь, пробыл под водой дольше, чем оказался в силах сдерживать дыхание. Отработанный воздух л╦гкие, вопреки его воле, через ноздри выдавили полностью и потребовали очередного вдоха. Уже теряя сознание от удушья, глотая отвратительную на вкус океанскую воду, он все-таки освободился от строп, коснулся ногами дна и несколько раз оттолкнулся куда-то вбок... В о с к р е ш е н и е из м╦ртвых давалось мучительно трудно. Нутро канудило и тошнило, неудержимая рвота выворачивала наизнанку. В голове гудело, она раскалывалась, как после сильного угара. Сознание то возвращалось и прояснялось, то снова туманилось и пропадало. Но вот рвоты наконец прекратились; полегчало, окрепла память. Вспомнился сорвавшийся Стасик: вроде и крепкий малый, а вот на ж тебе... Этот гад, эта нацистская морда, специально тянул время с раскрытием парашюта, чтоб посильней тряхануло, - догадался он. Раскройся он раньше, когда скорость падения была поменьше, этого бы не случилось. Игорь запросто дотянул бы до берега с его помощью; но его этот подонок ослепил. А может, он вс╦-таки доплыл? Андрей собрался с силами и отполз дальше, так как по пояс вс╦ ещ╦ находился в воде. Волны поутихли и едва докатывались, мельчая, до острова. А где же остальные? Попытался встать на ноги, но голова снова закружилась и он упал навзничь. Небо голубое, без единого облачка. Солнце, не по-осеннему жаркое, перевалило зенит и жгло немилосердно, как кубанское в августе. Снова сел и окинул взглядом океан водный: он, сине-зел╦ный, уже не бушевал - сколько ж времени пролежал я без памяти? - подумал он. Почему не видно пилота? - вспомнил и про старшого, оказавшегося таким негодяем. Да вон он, колышется волной. Видно, выбросить и его на песок мешает затонувший парашют. Но почему не видно Кимбора и остальных? Должны бы спрыгнуть вслед за ними и приводниться поблизости. Не раскрылись парашюты и все утонули? Или, может, не рассчитали да выбросились дальше? Но дальше в океан вда╦тся мыс, поросший лесом. Неужели приземлились и покалечились? Поднялся, осмотрелся, нет ли поблизости каких следов. Их не оказалось. Решил раздеться, чтобы просохла одежда - на н╦м ведь всего по паре, а трусов вообще шестеро. Снял ремень, вынул кортик из оправленных серебром ножен, слил воду. Пистолет ворон╦ный, покрупней ТТ; разложил вс╦ это просыхать. Разрядил обойму, сосчитал патроны - семь штук. Восьмизарядный? значит, с запасными осталось пятнадцать. Надо, подумал, обыскать л╦тчика, может, что-то нужное найд╦тся и у него. Прош╦л к нему. Мухи уже учуяли мертвечину: роятся, садятся на лицо, их смывает, а они облепляют снова и снова - крупные, такие же зел╦ные, как и там, на гравийке под хутором, где погиб спасший им жизнь комиссар. В одном из карманов нащупал что-то тв╦рдое, достал - зажигалка; надавил на рычажок - фитил╦к вспыхнул. Понадобится! А вот что-то покрупнее. Фонарик? Да еще какой - круглый, с большущим рефлектором, с линзой заместо стекла! Нажал на кнопку - лампочка горит в полный накал. И герметичный - ни капли воды не просочилось внутрь отражателя. Снял с руки часы: браслет желтый, но всего лишь позолоченый, а вот корпус - верняк из чистого золота, как у тех, что остались у Ванька. Только, пожалуй, более дорогие: с календар╦м и секундной стрелкой. Влагонепропускаемые - столько времени пробыли в воде и даже стекло не запотело. Хотел приладить на руку, но браслет оказался великоват. Ничего, сделаю из них карманные, - подумал он. Отстегнув парашют, вытащил на берег, расстелил, чтобы просох. Пока возился, одежда высохла, оделся. Вс╦ лишнее скатал и связал шнуром от вытяжного парашютика. Когда высох и большой - для этого хватило десяти минут - он сложил его, сунув одежду внутрь, и отволок на край песчаного пляжа: здесь начинались густые заросли, совершенно не похожие на те, что доводилось видеть на Кубани. Оставив вс╦ это с краю и воткнув напротив бамбуковый стебель (удилишки бамбуковые видеть приходилось) для приметы, вернулся к оставленным вещам. Босые ноги нещадно ж╦г песок. Обулся. Подпоясался, сунул пистолет в кобуру, кортик - в ножны, ещ╦ раз осмотрелся кругом: ни души. Берег пустынен... Куда ж теперь? Хочется пить, ссохлось не только во рту, но, кажется, и вс╦ внутри. Но есть ли пресная вода поблизости? Или только в той речке, что видна была из самол╦та. И следует ли углубляться в лес на ночь глядя? Пожалуй, лучше потерпеть и отправиться на поиски товарищей. Если же и они окажутся безуспешными, заночевать придется на берегу. Так безопасней, надо только запастись каким-нибудь хворостом для костра: гиены или волки, или кто тут водится ещ╦, они огня побоятся, рассуждал он. А завтра он обшарит вс╦ побережье. Не может быть, чтоб остался в одиночестве! Найд╦т их, живых или м╦ртвых. Нет, только живых! Может, и они его ищут, приводнившись где-то за мысом. Или ждут помощи - разбившиеся, покалеченные, где-нибудь под деревьями, на которые угодили с парашютами... Может, это случилось неподал╦ку - надо начинать поиски немедленно, пока светло! И Андрей направился в сторону мыска, держась вблизи воды: здесь, по влажному песку, идти легче, так как ботинки почти не грузнут, лишь оставляют ч╦ткий след. Таких же следов высматривал и он, вглядываясь в каждый метр побережья. Мало ли, может, пока их с л╦тчиком качали волны, прибивая к берегу, они, благополучно выбравшись, решили, что мы остались на дне раков кормить. Или, наоборот, отправились искать пресной воды? Предположение малоправдоподобное, но проверить надо. Если не попадутся следы от обуви, то, может, хоть какой-нибудь предмет прибьет к берегу. Даже в случае, если оба парашюта отказали и все утонули, разбившись с более чем трехсотметровой высоты. В голову приходили всякие невероятные мысли... А между тем солнце близилось к верхушке леса и вот-вот должно было скрыться за ним. Позади осталось едва ли не полкилометра, но никаких следов или признаков обнаружено не было... Надо, пока не стемнело совсем, насобирать топлива, - решил он и свернул к зарослям, где виднелись сухие, широкие и длинные листья каких-то пальм, застрявшие в поросли бамбука. Не понадобятся для костра - послужат подстилкой; может, и тут, как в лимане, комарья полно - будет чем прикрыться. Однако набрать сушняка ему не пришлось. Случилось нечто невероятное: оставалось каких-нибудь два десятка шагов, когда из зарослей навстречу ему вышло... шестеро дикарей. Среднего роста, худощавые, чернокожие и совершенно голые, если не считать за одежду какую-то бахрому, свисающую с пояса вокруг талии и прикрывающую серединную часть туловища... Они медленно, словно крадучись, приближались, непонятно жестикулируя и издавая ещ╦ менее понятные восклицания... Андрей застыл, как вкопанный; рука потянулась к кобуре сама. Выхватив пистолет и поставив на боевой взвод, попятился, опасаясь повернуться спиной и быть пронзенным копьем или стрелой. Правда, в руках у дикарей никакого оружия не было, но в зарослях, возможно, притаились и вооруж╦нные... Может, подумалось ему, эти страхолюдины хитрят: заметили нож и пистолет, поняли, что просто так не взять, и прикинулись смирными? Не выйдет, не на такого нарвались! А "страхолюдины", видя что жертва отходит к воде, перестали подкрадываться, сошлись и стали о чем-то совещаться. О ч╦м?.. Удалившись на приличное расстояние (добросить копье сможет разве что чемпион острова) остановился и он, прикидывая, что же предпринять. "Ну и влип в историю, ╦к-карный бабай!.. Чего боялся, на то и напоролся: а ну как людоеды?.. Расскажи на хуторе - не поверят, а они, самые настоящие дикари, - вот, перед глазами, - рассуждал он, готовый постоять за себя до конца. - Интересно, случалось ли им иметь дело с белыми? Почему безоружные? Давно ли выслеживают? Почему тянули до захода солнца?" Эти и подобные им вопросы роились в голове; на них не было ответа и поэтому - что делать, как поступить, как вести себя с этими подозрительными типами он совершенно не представлял. И ладно бы случилось это раньше, посветлу, но ведь уже скоро ночь; и не скоро, а уже темнеет. Ночь тут, видно, наступает быстрее, чем на Кубани - без вечерних сумерек. Только ведь скрылось солнце - и уже хоть глаз выколи... Островитян - как вроде и не было, лишь шорох песка под ногами да тихие голоса говорят за то, что они близко и не стоят на месте. Держа пистолет наготове, достал из кармана фонарь. Нащупал кнопку, нажал - и тьму прочертил тонкий и плотный, как у прожекторов, луч, сразу высветивший и впрямь приблизившихся хозяев острова. Однако эти хозяева тут же рухнули наземь. Подождав с минуту, Андрей выключил свет, присел, вслушиваясь, не убегут ли к себе в заросли. Когда снова нажал кнопку, те находились в прежних позах, напоминающих молящихся мусульман. Только мусульмане - в кино видел - опираются на ладони, а эти на локти, спрятав в ладони лица. "Да они, похоже, боятся меня больше, чем я их! - сообразилон и решил подойти ближе. - Света, что ли, испугались? Пожалуй, так оно и есть: для дикарей это - чудо невиданное. А меня, небось, приняли за самого господа бога. Они верняк видели, как мы падали с неба. Если так, то мне бояться не след". Придя к такому выводу, Андрей приблизился вплотную и, светя фонариком, стал разглядывать каждого из поверженных, страхом или почтением - пока неизвестно; пистолет, на всякий случай, держал наготове. У всех ушные раковины и мочки в нескольких местах продырявлены. Для ношения украшений, догадался он: об этом читал как-то у Майн Рида. Волосы короткие, как у каракульских ягнят, ч╦рные и курчавые. Спины и ноги то ли в шрамах, то ли это следы от царапин. Подошвы ног светлые, шершавы и мозолисты, как коленки у верблюдов, которых пришлось увидеть перед оккупацией, когда их прогоняли мимо хутора. - И долго вы собираетесь вот так задницами светить? - заговорил он к ним; никакой реакции в ответ. Похлопал по плечу самого рослого и здорового: - И тебе не стыдно - такой амбал и испугался света от фонарика! Вставай, не чуди. Я умираю от жажды, покажете, где тут у вас можно напиться. Да подними ж ты голову, ╦карный бабай! - совсем расхрабрился Андрей и принялся вовсю тормошить туземца, пытаясь таким образом поднять его с локтей. Наконец это ему удалось: сперва один, а за ним и остальные пятеро, разогнувшись, встали на колени, а освободившиеся руки скрестили на груди. Стараясь не слепить им глаза, рассмотрел лица: безусые и безбородые, толстогубые, с приплюснутыми носами, ноздри тоже продырявлены. Судя по отсутствию морщин, молодые, не старше двадцати лет. - Руки можете опустить, - разрешил он, но поскольку слов его не понимали, разрешение подкрепил действием: взял за запястья и разв╦л "по швам". - А теперь поднимайтесь с колен, - сделал знак рукой вверх. - Вот так. Надо возвращаться домой, уже поздно. Где-то ж есть у вас эта, как е╦... яранга, юрта, вигвам или как это у вас называется. Ну и турки ж вы, чес- слово! - посетовал, что туземцы не могут взять в толк, чего он от них добивается. - Ну и стойте тут, а я пош╦л один!.. И он зашагал к зарослям, отбросив всякие страхи. Не доходя, оглянулся: "турки", видимо, пришли в себя от потрясения, осмелели и решили следовать за ним, словно за новоявленным вожд╦м. - Вот так бы и сразу! - похвалил, когда приблизились; подош╦л и каждому пожал руку в знак одобрения. - А теперь идите впереди, а я постараюсь не отставать. - И он взмахом руки указал на заросли. Из-за океана выползала огромная бледная луна. Сразу же заметно посветлело, но в зарослях ещ╦ царил густой сумрак. Туземцы разбрелись, словно что-то ища. Он посветил фонариком, это вызвало возглас одобрения и все шестеро уверенно направились в одно место. Тут были сложены их доспехи: три пики и столько же дубин, напоминающих его хуторской ки╦к, но поувесистей. Такое снаряжение, подумал он, годится разве что для охоты на мелких животных. Ещ╦ его внимание привлекла сплет╦нная из коры или волокна небольшая торба. "Никак жратва?" - предположил Андрей, и его организм - уж неизвестно, каким образом - наш╦л возможность выделить немного слюны во рту. То, чем он подкрепился в самол╦те, осталось на берегу, желудок был пуст, и покушать, даже если в торбе поджаренная змея, он бы не отказался... Хотя жажда мучила гораздо сильнее голода. Пока хозяева разбирали каждый сво╦ оружие, он сунул руку внутрь торбы. Нащупал что-то тв╦рдое и круглое, величиной с дыню. Вытаскивать не стал: вс╦-таки чужое да и неизвестно, съедобно ли. Один из аборигенов - Андрей с самого начала принял его за старшого и не ошибся - словно угадав его мысли, извлек плод - т╦мный и не похожий на дыню. Предложив садиться, выудил некое подобие ножа, изготовленного из расколотого вдоль маслака и нан╦с несколько колющих ударов по кожуре, пытаясь продырявить. Тв╦рдая корка не поддавалась, и Андрей вынул из ножен кортик; взял плод из рук старшого и легко продолбил небольшое отверстие. Туземцы удивл╦нно и вместе с тем одобрительно загалдели. Его действия и сам предмет вызвали острый интерес. Дал им посмотреть кортик, вызвавший ещ╦ большее изумление: они вертели его, разглядывали в свете фонарика, пробовали пальцем остри╦, цокали языками, что-то восклицали, переговариваясь. Содержимое плода - после он узнал, что это был молодой кокос - оказалось приятной на вкус и даже прохладной жидкостью: е╦ хватило, чтобы немного утолить мучившую его жажду. Другой плод, извлеч╦нный из благословенной торбы, напоминал дыню: ж╦лтого цвета кожура, мякоть поплотней, по вкусу от кубанской "рэпанки" почти не отличалась. Осилив чуть больше половины, Андрей почувствовал себя сытым и отдал остальное чернокожим благодетелям. Те достали ещ╦ одну, тоже около двух килограммов весом, и, орудуя его ножом, принялись ужинать. К этому времени луна поднялась выше, стало так светло, что отпала нужда в фонаре. Выключив его, он лег и не заметил, как заснул. Когда проснулся и глянул на часы, был первый час ночи. Спутников рядом не оказалось. Хватился ножа и фонарика - лежат поблизости. Посветил - и те объявились: вооруж╦нные копьями и дубинами, они всего лишь оберегали его сон... Когда подошли и присели рядом, Андрей внимательней присмотрелся к копьям: обычные двухметровые шесты, с одного конца "заточенные" обжиганием на огне. Значит, огонь добывать умеют - не совсем дикари. Вот только заточка давняя - поленились, что ли, подновить? - подумал он. - Кого ж можно проткнуть такой палкой? Ну и ну! Попросил копье у старшого, показывая на наконечник, упрекающе покачал головой. - Что ж ты такой нерадивый? У тебя копье тупее сибирского валенка! У нас в колхозе тычки виноградные острее. А почему не догадались сделать наконечники хотя бы костяные? Орудуя кортиком, зачинил ему острие: - Возьми, - вернул хозяину. - Теперь нападай хоть на кабана, хоть тигра - не страшно. Давай и тебе забацаю, - предложил услугу еще одному копьеносцу; но тот пожелал сделать это самостоятельно. - Пожалста, только не поранься, лезвие как бритва, - передал нож ему. Третий тоже очинил наконечник лично. Пока он довольно ловко управлялся с новым для себя колюще-режущим предметом, названным ими "Кука Баку" - что, как оказалось, означает "длинный клык" - решил попытаться узнать их имена. Он уже заметил, что старшого окликали словом "танба"; верняк - имя. Ткнув его пальцем в грудь, Андрей сказал: - Танба? А я - Андра (видоизменил сво╦ имя, посчитав, что так им будет удобнее его произносить, как немцам проще было выговорить "андрэ'')Ты - Танба, я - Андра. Тот понял, что от него хотят, закивал головой и повторил, указывая то на себя, то на него: Танба - Андра, Танба - Андра. Таким же образом перезнакомился и с остальными. Их имена нам не понадобятся, а с Танбой и 3амбой, что в переводе с туземного означало "неустрашимый" и "смелый", мы будем общаться ещ╦ не раз. После знакомства стал жестами объяснять, что пора возвращаться восвояси. Это понято было правильно, и, выстроившись в цепочку - при этом его поставили в середину - все отправились в путь. Шли почему-то окраиной леса, обходя большие кусты и густые, труднопроходимые заросли по кем-то протор╦нным тропинкам, а то и продираясь сквозь буйные папоротники. Туземцы ступали бесшумно, вели себя тихо, чутко вслушиваясь в ночные звуки. "Боятся, что ли? Тогда почему бы не идти по песчаной косе, вс╦ равно ведь движемся вдоль берега", - недоумевал Андрей. Причина осмотрительности выяснилась немного позже, когда неожиданно набрели на каких-то шустрых зверьков, с шорохом и визгом пустившихся наут╦к в сторону леса. Два передних копьеносца и столько же замыкавших цепочку ки╦шников тут же кинулись вдогонку. Однако через минуту их охотничьи выкрики сменились вдруг воплем тревоги, если не ужаса. Двое оставшихся при Андрее охотников, встревоженные, заслонили его собой, взяв наизготовку копье и ки╦к. Растолкав их, он выхватил пистолет из-за пояса и, включив фонарь, кинулся на выручку явно попавшим в беду беззащитным охотникам. И успел вовремя: некое животное из породы хищников, величиной с гигантского тигра, уже изготовилось к прыжку, и только яркий свет, ослепив, помешал ему наброситься на жертву. Выстрелив почти в упор, Андрей всадил две пули в оскаленную пасть какого-то зверя, названного им впоследствии "тигровой пантерой" (что это был за вид, он так и не узнал, поскольку не встретил подобного ни в спецлитературе, ни в художественной). Следует сказать, что хотя он и был вооружен по-цивилизованному, внушительный вид хищника нагнал страху и ему, когда тот, хрипя, вздыбился было на задние лапы; но это был предсмертный хрип, и убедившись, что зверюга корчится в судорогах, поставил пистолет на предохранитель. Оглянулся на охотников и удивился, не увидев ни одного. Удрали? Подош╦л ближе - ╦карный бабай! - опять лежат ничком, обхватив головы руками... Если в первый раз из-за невиданного, то теперь, похоже, из-за неслыханного чуда - ни с того, ни с сего вдруг грянул гром и сверкнула молния, словно духи дождя сошли с неба на землю!.. Опять несколько минут ушло на то, чтобы вывести их из шокового состояния, поднять на ноги. А придя в себя и осмелев, они некоторое время настороженно и с недоумением ходили около поверженного страшилища, тыкали пикой издали, опасаясь, не ожив╦т ли оно снова. И только после того, как Андрей посидел на звере верхом, заходились возбужденно прыгать вокруг, что-то выкрикивая и стуча копьем о копье, кийком о ки╦к. Словно именно этим примитивным дубь╦м ухайдакали такого мат╦рого хищника - хозяина джунглей. Теперь стало понятно, почему решено было возвращаться не берегом. Не хотелось появляться дома без добычи, ради которой, видимо, и оказались в этих местах. Тем более, что пики стали острыми, как Кука Баку. Хотя и вряд ли ждали встречи со столь опасной добычей. Закончив с изъявлением благодарности духам - покровителям охотников, туземцы ухватили зверя за лапы и за хвост и поволокли вон из зарослей. Затем оставили двух ки╦шников сторожить добычу и отправились, надо полагать, за подмогой - туша весила не менее центнера. Метров с двадцати четв╦рка охотников вернулась и Танба заходился что-то объяснять Андрею, как бы приглашая с собой и его; при этом несколько раз показал на луну, затем на электрический фонарик. - Вам нужен мой свет? - догадался он, - Это можно. Смотри, как он работает: нажимаешь на кнопку - светит, отпускаешь - погас. Ус╦к? На-ка, попробуй сам. Нажимать и отпускать Танба научился, и они ушли, очень довольные. Оставшись с ки╦шниками, хотел с ними пообщаться, но с помощью одних жестов ничего из этого не вышло. Подумал: надо завтра же начать заучивать туземные слова! В этом сильно помогли бы карандаш и бумага. Облегчили бы и ускорили усвоение этой дикарской тарабарщины, без понимания которой далеко не уедешь... Прош╦л к воде. Волнение улеглось, океан сонно полизывал песчаный берег, мирно серебрился, облитый лунным молоком. Скажи, горькосол╦ная громадина, не проглотил ли ты и остальных моих товарищей? Не да╦т ответа... Вернулся обратно, насобирал охапку сухих листьев, намостил под голову и лег навзничь на вс╦ ещ╦ теплый песок. Туземцы негромко переговаривались, а он смотрел в небо, усыпанное крупными зв╦здами, размышляя о превратностях судьбы, о новом е╦ сюрпризе, пока не уснул. Разбудил его оживившийся говорок тихо бдевших до этого ночных компаньонов. Сел, осмотрелся - океан сверкал в лучах восходящего солнца. По мокрому после отлива песку к ним приближалась толпа туземцев, человек около десяти. Первыми подошли Танба с фонариком, Замба и с ним девчонка лет тринадцати. О принадлежности е╦ к прекрасной половине островитян свидетельствовали по-своему симпатичная мордашка, немного более светлая, чем у мужчин; своеобразно заплет╦нные в некое подобие косичек ч╦рные, тоже короткие, волосы; небольшие груди-луковицы и более искусно сработанная набедренная повязка. Следовавшие несколько сзади сородичи, тоже из молодых, с нескрываемым интересом разглядывали бледнокожего "Посланца Неба". Именно так окрестили его пришедшие за подмогой сын вождя Танба и его спутники. Как оказалось потом, они видели, что какие-то люди, отделившись от "Рычащей Птицы", опустились на Большую Воду. Пришедшие за добытым зверем знали также, что он лиш╦н жизни "Громом и Молнией" и что кроме них у Посланца Неба имеется диковинный "длинный клык" Кука Баку. Вс╦ это Андрею стало известно значительно позже, а сейчас он с интересом вглядывался в лица дикарей: зрелище при солнечном освещении более чем впечатляющее! Само собой напрашивалось убеждение: эти люди в силу каких-то непонятных обстоятельств до сих пор пребывают в первобытном состоянии. Для них ещ╦ не кончился каменный век, они почему-то никем из мореплавателей не открыты, и он - первый бледнокожий, - которого случай забросил в их среду столь необычным образом. Эти дикари, похоже, не встречались с работорговцами и прочими любителями наживаться за сч╦т рабского труда. В отличие от американских индейцев, африканских негров, о которых он читал в книжках, эти - не воинственны, миролюбивы и на удивление доверчивы. Чтобы показать и сво╦ миролюбие, Андрей подходил к каждому из прибывших с приветливой улыбкой, пожимал руку, прикладывал ладонь к груди и представлялся: "Андра". Когда кто-то мешкал, не уразумев, что к чему, сопровождавший его Танба что-то объяснял, и тот называл сво╦ имя. Дошла очередь и до знакомства с девчонкой. В ответ на протянутую им руку, та шустро спряталась за Замбу, который что-то ласково стал говорить ей на ушко; выслушав его, она уже смелей подала ладошку и назвала себя: "Ама Сю" Тем временем прибывшие окружили редкую добычу. Осматривая, пару раз перевернули с одного боку на другой - искали, видимо, отчего же умер такой сильный зверь. Между тем солнце поднялось над океаном на добрую сажень, начало припекать и надо было возвращаться домой. Как и ночью, четверо парней ухватились за лапы и поволкли тушу вдоль зарослей. Видя, что такой способ доставки крайне непрактичен, Андрей остановил их, сделал надрезы в области сухожилий и отрезком шнура, прихваченного для связывания сушняка, привязал лапы к копьям. Получилось подобие носилок, и тушу подняли на плечи. По его прикидке, в звере было не более ста килограммов, то есть на каждого носильщика приходилось менее тридцати - вес, вполне посильный для мужчин. Тем не менее, менялись они едва ли не через каждые сто метров. "То ли эти островитяне очень уж уважительны друг к другу, то ли для них в новинку предложенный мною способ переноски тяжестей и каждому охота попробовать его на себе? - недоумевал Андрей. - Неужели за столько тысячелетий не могли сами додуматься до такого пустяка? Наверно, и лука ещ╦ не научились делать. Конешно, костяным ножом не смастеришь, но хотя бы простенький, как мы в детстве. Птиц и мелкого зверья тут верняк навалом - чем не мясо для детворы?" Нести вдоль берега пришлось недолго: скоро свернули в заросли, а затем и углубились в лес. В настоящий, дикий и нетронутый, самый что ни на есть тропический, о каком знал он лишь из учебников да книг. Никакого сравнения с тем, что видел в горах Кавказа! В несколько обхватов деревья вознеслись верхушками высоко в поднебесье, сплелись там так густо, что солнечный свет почти не проникает вниз, и тут царит сумрак, влажный и душный. Замшелые стволы обвиты лианами, словно толстыми канатами. Некоторые из них, достигнув верха, развернулись макушками вниз и свисают, украшенные крупными цветками. На них иногда раскачиваются, спускаясь почти донизу, любопытные обезьянки с кошку, а то и с собаку величиной - длиннохвостые, длиннорукие, с человекообразными мордами. У иных под брюхом или на спине дит╦ныши, держатся за шерсть так цепко, что мамаши смело сигают с лианы на ветку или наоборот. Щ╦лканье, стрекот, пересвистывание яркоокрашенных птиц, тоже мелких и покрупнее, слились в невообразимую какофонию звуков, помощнее той, что доводилось слышать в весенних кубанских плавнях. "Вот она, первозданная, первобытная красотища дикой природы", - с восхищением думал Андрей. Он ш╦л, окруженный своими первооткрывателями, впереди процессии, растянувшейся вдоль торной, но узкой и извилистой тропы, и во все глаза, с ненасытным детским любопытством разглядывал эту диковинную, как в сказке, природу. Но вот лес стал редеть, тропа пошла прямее и в гору, пока не вывела на солнцеп╦к. Тут в полную мощь показал себя тропический зной - без малейшего ветерка, неподвижный и плотный, какой на Кубани бывает только перед летней грозой, и это - несмотря на утренний час. Андрей почувствовал, как по спине побежали ручейки пота. "По такой жарище, - сетовал он про себя, - даже если б у дикарей и было во что одеваться, они предпочли бы ходить нагишом"... На возвышенной местности, куда они вышли, кроме высокой и густой травы, буйно заполонившей вс╦ вокруг, в обилии росли усыпанные цветом, ягодами, фруктами разных размеров и вида многочисленные кусты и деревья. Выше других поднимались пальмы, увенчанные шатрами из широченных листьев, ниже которых можно было видеть крупные плоды-орехи. С других свисали батареи огурцеподобных бананов; попадались деревья с плодами, похожими на те дыни, что насытили его в начале прошедш