Для начала хочу предупредить взявших в руки свои этот скромный труд, что я не
ставил своей задачей полностью изложить ход истории. Здесь описаны лишь те
незначительные и немногие, события очевидцем которых имел счастье быть автор,
дополненные рассказом о том, что он имел счастье слышать.
Началом хода истории и её первым моментом стали переговоры Большой Четвёрки
в Минас-Тирите по поводу великой, но уже закон-чившейся войны между
Гондором и верным союзником Ристанией с одной стороны, и Харадом и Умбаром
- с другой. Самой этой войны никто из ныне здравствующих в Рохане не видел и
подробностей сообщить не может. Известно только, что южанам стало туго, и они
запросили мира.
Когда наш конунг Теоден собирался на переговоры в Эдорас, зашёл один из богов,
зашёл по делам торговым, а посему конунг отбыл в Минас-Тирит без меня, а мы с
богом обсудили кое-какие подробности насчёт стартовых цен на мировом
рынке. Вскоре бог ушёл, а из Минас-Тирита прибыл гонец от конунга,
естественно, за мной. От него я узнал, что переговоры состоялись и притом с
весьма неплохим результатом - вскоре подошёл отряд харадцев и до вечера работал
на постройке Хельмовой Крепи. После переговоров состоялся турнир, на котором
всадники Мустангрима, разумеется, блистали, но, увы, не победили. По прибытии
в Город, я предстал пред светлые очи четырёх властителей: Денетора, наместника
Гондорского, Теодена, конунга Ристанийского, королей Умбарского и Харадского.
После мы наедине говорили с Теоденом о делах государственной важности, и я с
караваном отправился в Эсгарот, где обосновались боги.
Да будет вам известно, что во всём Средиземье очень немногие могли попасть в
Эсгарот, и в их число входит ваш покорный слуга. В Эсгароте главный из богов,
надо думать Манвэ, вручил мне золотые слитки роскошно названные "начальным
капиталом".
По дороге обратно мы встретили гондорский караван, и я имел честь познакомится
с сыном наместника Боромиром. Обратно мы шли вместе и договорились впредь в
Эсгарот ходить только совместно, поскольку путь пролегал через земли Умбара, и
ходить там без сильной охраны попросту рискованно. К тому же Умбар - вассал
Гондора, хотя и ненадёжный, но нападение на гондорский караван для них
означает тяжёлую войну. Вернувшись, я застал Эдорас в приготов-лениях к
празднику по случаю победы в войне. Кроме того, должен был состоятся пир в
память погибшего сына Теодена. Увы, веселиться на празднике и скорбеть на
пире мне не довелось - торговые дела отнимают много времени. Я ходил
торговать к богам и, вернувшись, видел лишь роскошные объедки.
В этот день кругом ещё стоял мир, и ворота Эдораса то и дело принимали гостей, а
они шли толпами. Люди из Минас-Тирита и Умбара, доблестные витязи из
Серого отряда, что стерегли мост за полями умертвий, эльфы из Серебристой
Гавани и иные прочие. Но самыми частыми, самыми уважаемыми, и, увы,
разорительными гостями были маги.
Саруман - лучший друг Теодена и Гэндальф (ну а этот, говорят, всем лучший друг).
Позволю себе заметить, что именно маги, а в особенности Гэндальф,
собственноручно съели большую часть ристанийских запасов - это мне, как купцу и
владельцу складов, очень хорошо известно. Гэндальф прибегал по много раз на
дню, а ночью и того больше, и всегда голодный, а поди прокорми такого чародея.
Да простят мне это маленькое лирическое отступление, но когда видишь, как едят
маги, как тают запасы, и надвигается война (известно, что магами придуманная), а с
ней и голод (а уж он то точно их творение), то тут и не такое скажешь.
Но всё же, несмотря на моё тихое ворчание, Рохан славился гостеприимством на
всё Средиземье, и разве что боги могут посетовать на плохой приём, но вы и сами
знаете, какие в Эсгароте боги. Почти каждый мог войти в Эдорас, не снимая
оружия, а ведь в Минас-Тирите этой унизительной процедуре подвергали чуть ли
не каждого незнакомца. Ну, а мы, пастухи - народ мирный, а посему как мы, так и с
нами.
Вечером этого дня я имел честь беседовать с хоббитским купцом Эндрю
Брендизайком, хоббитом небывалой смелости. Он один, без всякой охраны ходил
по Средиземью и, кажется, никого не боялся. Я проводил его до Минас-Тирита и
представил Боромиру.
Ночь прошла спокойно, разве что под утро сильно шумели морийские гномы на том
берегу Андуина, да изрядно хохотали эльфы из Лориэна. С гномами мы устроили
переговоры, и Теоден с Балином дого-ворились до великой дружбы, отныне
связавшей наши народы... Увы, к обеду в Мории объявился Барлог, и все гномы
бежали. Ну а с эльфами и говорить нечего.
Пошёл слух, что в Лихолесье тролль истребил великое множество эльфов и
напустил на остальных чуму, после чего и был убит. Где-то появились назгулы, и
откуда-то поползли слухи, что они убиваются пятью ударами в спину.
Харадские купцы, проходившие по тракту, рассказали, что у стен их столицы
проскакали два назгула и поприветствовали харадримцев как верных служителей
Чёрного Властелина. Харадримцы ничего не поняли, но отпор дать побоялись.
Отсюда и пошёл слух, что они заодно с Тьмой.
Этим утром в Ристании готовился ещё один пир: принцессу Эовин выдавали
замуж. Да простят мне моё незнание, но я так и не понял, как звали того гондорца,
что взял принцессу в жёны. Пир готовился чуть ли не полдня. То и дело приходили
и уходили дорогие и всякие гости: наместник из Минас-Тирита и король из Харада,
принцесса и король из Умбара. Я ходил торговать в Эсгарот и внутренние события
знаю плохо, хотя и знать то там нечего - свадьба как свадьба.
Дорога в Эсгарот лежит через Минас-Тирит, где, кажется, все меня знали, но
каждый раз на башне стоял какой-то новый часовой и окрик "Кто идёт?" мне до
смерти надоел. Минас-Тирит крайне негостеприим-ный город, и лучшее, на что
там можно рассчитывать - это глоток воды для усталого путника, да и то если
настоятельно и долго просить. Но поскольку Гондор - союзник Ристании, да и
деньги они лили для нас задаром, то такие мелочи им прощали.
В Минас-Тирите я встречался с гондорским купцом, и вместе мы шли дальше.
Дорога шла через поля, где трудились гондорцы, выращи-вая гречиху, через
владения Дол Амрота и выходила на мост. Здесь кончались владения Гондора, и
стоял часовой, а за мостом начиналась территория Умбара, и тоже стоял часовой, а
то и больше.
Умбар, хоть и красивая страна, но люди там очень уж подозрительны. Они не
хотели верить, что я купец и даже чуть не ограбили, пока я не предъявил бумагу и
не напомнил о договоре.
После владений Умбара за Андуином и стоял Эсгарот, со странной вывеской
"СТРАНА МЁРТВЫХ" на входе. В этот раз боги вели себя очень нехорошо, и мы
ушли из Эсгарота с пустыми руками. Боги довели Гондорского купца до того, что
он чуть не растерзал эсгаротского купца с носильщиком, но воины Дол Амрота
предотвратили кровопролитие. Да и моя охрана не позволила бы грабить честных
богов... Кто бы знал, что купец из Минас-Тирита имел назгульское кольцо, но об
этом стало известно много позже.
А в Минас-Тирите я увидел нечто из ряда вон выходящее. Мне довелось наблюдать
нелицеприятную беседу между Денетором и богом, ответственным за поля и
пастбища. Официально беседа началась с претензии наместника, что боги слишком
привередливы, что урожаи малы, а съестного нигде не купишь. И в Эсгароте, где
его горы, боги попросту отказываются торговать с людьми. На это бог ответил то,
что они всегда отвечают в таких случаях - сами, мол, виноваты. Отвечал бог долго
и витиевато, но смысл был именно такой. Благо-родный Денетор, слушая
божественный ответ, постепенно приходил в ярость, и беседа превратилась в
грозный монолог наместника в гневе.
- Я созову всё Средиземье, - говорил он, - и мы заживо закопа-ем вас в вашей
Стране Мёртвых. Мне... <в этом месте рукопись Эркенбранда испорчена, и
можно разобрать лишь отдельные слова, преимущественно ругательные>.
Выслушав Денетора я понял, что он действительно прав. Кому из людей я ни
рассказывал об этом, все говорили, что поддержат наместника Денетора в его
благих начинаниях.
Вернувшись в Ристанию, узнал я печальную весть - Здоровье конунга Теодена
сильно пошатнулось. Случилось это сразу после свадьбы Эовин и, весьма вероятно,
что пир был тому не последней причиной.
Когда конунгу стало совсем плохо, он отправился за помощью и советом в Раздол к
Элронду Мудрому. Элронд долго врачевал конунга, и вся Ристания долго не могла
понять, чем это кончится. Наконец, из Имладриса прибыл Эомер и объявил, что
только кровь пятерых Эорлин-гов излечит Теодена. Но к тому времени, как Эомер с
превеликим трудом нашел пятерых Эорлингов - добровольцев, вдруг явился
конунг.
Оказывается, Мудрый Элронд сменил способ лечения. Он подарил Теодену меч
Эорла (а откуда это он взялся в Раздоле?), и конунг должен был пролежать с этим
мечом час в тишине и покое. Это вернуло нашему конунгу силы, но от страха за его
будущее не избавило.
Чуть позже, ближе к вечеру, произошло весьма и весьма забавное событие. Вышел я
из крепости и отправился посмотреть, как наши пастухи пасут коров. Достигнув
пастбищ, я увидел, как пастухи не теряют времени даром и совершенствуют ратное
искусство. Я перестал тревожиться о судьбе наших стад и двинулся домой. По
дороге мне встретилось непонятное существо, нечто среднее между человеком и
медведем, с кабаньей головой под мышкой. Не успел я как следует разглядеть этого
оборотня, как получил сильный удар в грудь и на глаза мои упала тьма. Потом мне
пригрезилось, как дух мой шествует в страну мертвых, и как Саруман Белый
забирает его оттуда.
Когда я очнулся, первое, что увидели мои глаза, была белая рука на посохе. Это был
знаменитый жезл Сарумана, а сам Саруман, что-то бормоча под нос и отчаянно
размахивая жезлом, возвращал меня к жизни. Вернуть-то он вернул, и за это я ему
благодарен, но риста-нийскому лекарю пришлось ещё немало повозиться со мной,
прежде чем я твёрдо встал на ноги.
Потом мне объяснили, что зверь, закативший меня в кусты, был всего-навсего
кабаном, а голову он держал под мышкой потому, что так было удобнее. К стыду
наших пастухов, этот зверь сумел задрать целое стадо коров.
А тем временем, пока я, истекая кровью, лежал в кустах, в Ристании свершилось
нечто, о чём я могу рассказать только со слов брата, пастуха Эльфхельма.
Он занимался тем, что рыл мне могилу, когда внимание его привлекли шум и
крики, доносившиеся из Эдораса. Он немедленно бросился к Хельмовой Крепи и
увидел странную картину: Эдорас наводнен толпами полуголых дикарей -
дунландцев, а закованные в броню рохирримы в спешке отступают к крепости. Но
ристанийцы быстро сообразили, что к чему, и, спустя считанные минуты дикари ( а
их оказалось в два раза меньше, и вооружены они были гораздо хуже ) были
разбиты без единой потери, а главаря их, тролля Батыр Шина, попросту подняли на
копья. Так началась и кончилась единственная война, затронувшая Ристанию.
Затем пришёл Саруман и имел с Теоденом долгую беседу. А когда Саруман ушёл,
конунгу вдруг стало плохо и он, приведя в порядок государственные дела,
убедившись в наличии государственной казны и назначив Эомера своим
наследником, ушёл в мир иной.
Ночь, наступившая после смерти Теодена, была ужасной. Все чего-то боялись, и
даже мне, купцу и уважаемому человеку, пришлось стоять на часах. И это только
потому, что время от времени прибегал Гэндальф и говорил:
- Идёт большая толпа орков, будут здесь через 15 минут, ждите. Никаких орков,
разумеется, не было, а прошли гулящие (брат Эльфхельм настаивает, что здесь
следует употребить слово гуляющие) умбарцы и умбарки поглядеть на умертвий,
что водятся ночью на ристанийских полях.
А Гэндальф продолжал прибегать и грозил всё большими и большими нападениями
с того берега. Тем не менее, ночь прошла спокойно, и никакие проделки магов не
смогли развязать войну против мирного народа пастухов.
Наутро все проснулись в крайнем нервном напряжении и великом изумлении.
Потом пришла обида : "Как, мы никому не нужны? И никто не хочет на нас
нападать?" - вот незадача.
В этот день в Ристании не произошло ничего, достойного упоминания, разве что
время от времени из Раздола приходили тревожные слухи, и Эомер с отрядом
убегал туда. Но потом он, как правило, возвращался и говорил, что ничего там не
было.
Пастухи обленились и перестали пасти коров, разве что перед приходом богов они
вдруг вспоминали свои обязанности, и стада спешно выносились в поля. В
окрестных лесах объявились звери. Сначала пришёл медведь, очень не
воинственный, он попросил, чтобы ему дали кого-нибудь если и не убить, то
хоть ранить. Жертва была предоставлена, и медведь бросился на копья. Другой
зверь - олень - оказался порезвее, и на него устроили королевскую охоту.
Конунг Эомер загнал его в Андуин, после чего сам сиганул в воду и проткнул оленя
мечом. Чуть позже, по лености стражи у ворот, в Эдорас заглянула чума, заразила
лекаря, загадила дома и ушла.
А в это время в Большом Мире происходило много славных и непонятных,
горестных и разных событий. Денетор призывал добровольцев из Ристании на
охрану Минас-Итиля, где нашли палантир. Пятеро рохирримов вместе с отрядом
гондорцев долго изнывали там от скуки, а когда четверо из них вернулись домой,
на Минас-Итиль напали тёмные силы и взяли крепость. Поговаривали, что возле
трактира "Гарцующий Пони" всё время околачиваются мрачные личности, и что по
нескольку раз в час его атакуют Чёрные Всадники.
К сожалению, я не упомянул ранее, что лучшими друзьями в Средиземье были у
ристанийцев эльфы из Серебристой Гавани. В их глухом эльфийском захолустье
вообще не были даже слышны отголоски великих сражений на полях Средиземья, и
они, желая оказаться в гуще событий, завели дружбу с нами, и почти всегда вместе
с ристаний-скими часовыми на башнях Хельмовой Крепи стояли эльфийские
витязи с сарбаканами и всякими магическими штучками.
Когда сумерки повисли над землёй Мустангрима, такие же сумерки проникли в
головы принцессы Эовин, Королевы, Второго Сенешаля, какого-то родственника
Теодена и их прислуги. Они взяли лучшего в Рохане быка и отправились по
городам и странам с корридой "Мустангрим-Шоу".
Под вечер, когда упорные слухи о том, что " наших бьют в Раздоле " усилились до
неправдоподобности, все, кто остались в Эдорасе и не сошли с ума, отправились к
Имладрису в сопровождении двух воинов из Серого Отряда.
Шли мы через Гавань, ибо провожатые говорили, что так безопаснее. В Гавани мы
встретили уже известные нам по родной Ристании уныние и скуку, а также вести о
том, что в Раздоле всё спокойно. И всё же мы, не поверив вестям, дошли до Раздола
и увидели, что там действительно всё спокойно.
Нас построили перед воротами и по одному вводили внутрь, а резкий и грубый
голос изнутри спрашивал:
- Назгул? Раб назгула? Слуга назгула?
- Нет, - отвечал опешивший пастух.
- Проходи, - недовольно басил грубый голос.
Это был общеобязательный допрос чужаков.
Внутри крепости мы увидели удивительную мешанину из эльфов, гномов, людей и
хоббитов, которые ели, спали, пили и говорили. Время от времени со стены
Имладриса доносились призывы к тишине, слышались шаги снаружи, и часовой
громовым голосом вопрошал :
- Стой! Кто идёт?
- Олень, - смиренно отвечали снаружи.
- Есть желающие поохотиться? - осведомлялся у народа часовой.
В Раздоле я встретил Боромира, который рассказал, что он был ранен моргульским
клинком и потерял рукоятку, единственное средство, делающее исцеление
возможным. Но Гэндальф сумел вылечить его. Тот же Гэндальф тщетно пытался
вспышками посоха выгнать Барлога из Мории. Посох упорно не вспыхивал, и
Гэндальф, отчаявшись, просто отколотил им Барлога, и тот в панике бежал. А посох
удалось раскочегарить много позже... в огне ристанийского костра.
Пока мы обменивались новостями с разными народами, мудрые долго совещались
и что-то решили. А бедные ристанийцы во главе с благородным Эомером в два
часа ночи, через непроглядную темень, грустные оттого, что им не дали
порубиться, поплелись домой, в Рохан. Нас обнадёжили тем, что к четырём часам в
Минас-Тирите должно произойти что-то опасное. Это была очередная уловка
магов, имеющая очень простую цель - послать нас подальше.
Мы опять прошли через Серебристую Гавань, дошли до полей с умертвиями, а вот
тогда и началась потеха. Ристанийское воинство двинулось в непроходимую
лесную чащу, дабы обойти этих чудовищ. Шли без всякой тропы, с преогромным
трудом и после долгих скита-ний по чащобе вышли, наконец, к воротам Хельмовой
Крепи.
А в Эдорасе пировали умертвия...
Мы поначалу очень испугались, но всё оказалось не так уж и страшно. Просто их
пригласили парни из "Мустангрим-Шоу", те, что ходили по странам с корридой.
"Мустангрим-Шоу" с огромным успехом прошли почти по всему Средиземью. В
Умбаре их сначала хотели убить, а потом раздумали и наградили. Лучше всего их
приняли в Хараде и хуже всего в Лориэне. А второй сенешаль заверил нас, что если
в любом месте Средиземья, на вопрос "Кто идёт|" отвечать "Ристания!", то можно
пройти живым хоть до Огненной Горы и обратно.
Кстати, ходили слухи что Огненной Горы нет.
Мы посидели немного у костра, поболтали с умертвиями, выпили лимонаду (из
заработков тореадоров) и, не выставляя никаких часовых спокойно залегли спать.
На утро следующего дня все разбежались в разные стороны, ища приключений на
собственные дурные и не очень головы. Мы с Эльфхельмом, после долгих
раздумий, горя желанием изрубить на мелкие кусочки толпу - другую орков,
отправились прогуляться. Сначала мы дошли до трактира Лавра Наркисса и по пути
не встретили никого, а в трактире ещё спали. Перейдя по полуразрушенному мосту
мы встретили двух воинов из серого отряда, которые известили нас, что недалеко
тяжеловооружённое харадское войско, которое можно догнать и избить. Но мы их
не догнали, да и не очень то старались. Когда мы прошли мимо Мории и Лориэна,
нам открылся вид на крепость, возвышавшуюся над окрестностями. А когда мы
подошли поближе, откуда-то выскочил гондорский часовой и стал допытываться:
кто мы и куда идём.
- В Минас-Итиль, - по глупости ответил я. И он проводил нас в Минас-Итиль, где
уже собралось болше половины ристанийцев, пара эльфов и ещё не помню кто. В
Минас-Итиле все боялись каких-то врагов, якобы шныряющих по окрестным
лесам,и старались вести себя тихо и незаметно. Они дошли даже до того, что
стащили с меня мой замечательный красный плащ, объясняя это какими то
несвязными доводами из области тактики и стратегии.
Немного спустя Эомер с отрядом фуражиров ушёл за провизией и не вернулся.
Лориэнские эльвы говорили, что возле Пригорья Эомер встретил назгулов и пал в
неравном бою.
А мы в это время сидели в крепости и слушали война (кажется Гвардии Белой
Башни), который обучал нас правильно владеть оружием.
Ему помогал в этом некто, назвавшийся герцогом Вестфольда. Но ведь герцог
Вестфольда это ваш покорный слуга, то есть я. Я был крайне оскорблён таким
заимствованием моего титула, но из чистой вежливости решил, что выгоднее будет
молчать.
Через некоторое время пришёл Денетор с Элрондом и большим войском. Они долго
чего-то ждали, но ничего не произошло. Только со стороны Минас-Тирита
раздались какие-то крики и Элронд Мудрый залез на сосну - посмотреть, что там
происходит.
- Так там и оставайся, - посоветовал ему Денетор, - если нас сейчас перебьют, хоть
ты спасёшься.
- Не к лицу Владыке висеть на дереве, - ответствовал Элронд, скатываясь по стволу
вниз.
Они ещё немного подождали, и Денетор сказал:
- Мы сейчас уйдём, а вы, те кто был в крепости, - останетесь и будете отвлекать на
себя внимание врага. Побольше кричите и шумите. Вы - смертники. Понятно?
Конечно понятно. Но только они немного отошли от Минас-Итиля, как встретили
назгулов с войском и разбили их. А мы, сколько ни шумели, так никто из врагов и
не пришёл. А пришёл Трандуил с эльфами, поговорил с Эльфиором - начальником
крепости, и ушёл. Затем пришёл Келеборн с тремя эльфами и сказал, что Харад пал
и в доказательство показал нам харадский стяг с чёрной змеёй на красном поле. Кто
то из наших поинтересовался, не забыли ли эльфы срыть крепость. Келеборн
стукнул себя по лбу и сказал, что забыли, потом немного подумал и спросил, как
это делается, ибо властитель Лориэна не знал, как срываются крепости. Ему
объяснили.
Но Келеборн принёс и другую весть, мрачную и ужасную - пошёл слух, что Кольцо
Всевластья попало к Врагу. Весть была настолько страшна, и к тому же была только
слухом, что мы ей не поверили.
Когда Келеборн ушёл, эльф из Гавани и несколько смельчаков из людей вызвались
сбегать в поверженный Харад за оружием. Ходили они долго, и мы уже не чаяли
вновь увидеть их, как со стороны Харада послышался грохот, какие-то звуки, и
вскоре мы увидели, как к нам бежит тот самый эльф. Чуть поодаль от него
бежали остальные, без всякого трофейного оружия и очень испуганные.
Когда эльф добежал до крепости, мы увидели, что одежда на нём обуглена и
разорвана, но сам он цел и невредим. А когда эльф отдышался, он поведал нам о
том, что произошло.
Придя в разгромленный Харад, наши воины увидели, что крепость не пуста, и что
по стенам разгуливают назгулы, орки и прочая мерзость. Назгулы вели себя
вызывающе и предлагали перейти на сторону Тьмы. Эльф, а за ним и люди,
испугались и дали дёру, но тут эльфа подвели его магические способности. Под
пронзительным взглядом назгула спрятанный в кармане эльфийский громобой
взорвался, чем очень насмешил врагов и испугал эльфа. То, что осталось от
эльфийской одежды после взрыва, и по сей день хранится в музее.
Посидев немного в Минас-Итиле, мы решили, что нужно что-то делать. Решили и,
после долгих споров о том, куда идти, напра-вились в Лориэн. Там Келеборн
подтвердил известие о Кольце и добавил, что если через полчаса все люди не
соберутся и не изберут себе короля, то Средиземье погибнет окончательно и
без-возвратно.
Мы, не долго думая побежали в Минас-Тирит, избирать короля, а по дороге
встретили процессию, бегущую из Минас-Тирита в Раздол по тому же делу и
присоединились к ней. А на подступах к Раздолу мы снова встретили людей,
бегущих из Раздола в Минас-Тирит, тоже выбирать короля. Не могу точно
припомнить, кто потом бежал куда, но я отправился в Ристанию, подождать, чем
кончаться эти побегушки.
А кончились они вот чем. Короля, говорят, избрали, только я не знаю кого, а
Минас-Тирит тем временем пал. Девять назгулов взлетели на стены, тролли
пробили ворота и Город взяли. Спасся один Дэнетор, который спрыгнул со стены и
долго потом не мог понять, жив он или нет.
Вскоре на ристанийских полях собралось большое войско из эльфов, людей и
гномов. Все готовились к Последней Битве. Мы долго строились и перестраивались
и после получасового отдыха, зачем-то вытребованного у врага, окружили
Минас-Тирит и осадили его. Король-чародей взошёл на Белую Башню и произнёс
чёрную речь. Он переименовал город в Барад-Дур и объявил, что Тёмные Силы
выиграли.
Тут откуда-то возник Манвэ и объявил, что всё это не так, что Светлые Силы
очистили Средиземье и Зло, осаждённое в Барад- Дуре, проиграло. Конец.
Тут поднялся дикий вопль и вой, раздались крики "нет империализму!" и "бей
гадов!", и на крепость обрушилась туча стрел. Люди не поняли Манвэ, мы хотели
отбить Минас-Тирит и иско-ренить зло, но маги и Эльфы поддержали Мэнвэ, и
штурм не состоялся.
Поток стрел иссяк, и люди, не без ропота, конечно, подчинились...
На этом кончается Летопись Коммерческих Игрищ лета 1991 в изложении
ристанийского купца Эркенбранда и под редакцией брата его Эльфхельма.
Верстка - Терн
Взято с сайта
МИФ - страница иркутского клуба ролевых игр