В давно минувшие года,
В те дни далекие, когда
Не пробудился род Людей,
Дворцы эльфийских королей
Царили гордо над землей;
Свод неба ярко-голубой
Один соперничать бы мог 
С великолепием чертог
Владыки Эльфов. Серебром
Блистал венец его со лба,
Камнями, златом, янтарем
Набиты были погреба,
А оружейня! Что за клад!
Доспехи золотом горят,
Висят, прямые, как лучи,
На стенах грозные мечи,
И копья, тонки и остры,
И боевые топоры...
Одно сокровище ценней,
Мифрила, злата и камней
Сокрыто меж дворцовых стен:
Имел он дочку, Лутиэн...
......


ПЕСНЬ ШЕСТАЯ

Когда в недобрый час и год 
Убил два Дерева Моргот,
Во мглу повергнув Валинор,
Свою дал клятву Феанор 
И сыновья. Звуча во тьме
На венцебашенном холме,
Та клятва вскоре много зла,
И войн, и скорби принесла.
Холодный, серый злой туман,
Туда гнал темный океан,
Туда, где рос златой Глингал,
И Белтиль серебром сверкал
Совсем недавно. Град ночной
Одет сплошной угрюмой мглой.
И нолдоры взошли тогда 
На площадь гулкую, туда,

Где Сильмарилы Феанор
Оплакивал, и как вино,
Его слова пьянили их. 
Народ собравшийся затих.
Но все, что рассказал им вождь:
Будь правда то, Моргота ль ложь,
Речь мудрая, безумный хрип -- 
Иной содержит манускрипт. 
Поставил он пред ними цель -- 
За Море из благих земель 
Отправиться равниной вод 
Сквозь бури, рифы, мрак и лёд
Вслед за Морготом, за собой
Оставив дом и радость, в бой,
Навстречу слезам и войне, 
Забыв о тягостной цене.
Он сам и семеро сынов --
Во всех его кипела кровь --
Схватились за руки, и ввысь
Взглянув, на звезды, поклялись
Во имя Варды Элберет,
Что даровала звездам свет,
По небу огненную пыль
Рассыпав, и Таниквэтиль,
Твердыни Манвэ -- кто берет
Таких свидетелей -- умрет,
Но не отступится, клянясь,
Хотя б вся Арда сотряслась.

Так клялись Куруфин, Дамрод,
Крантир и Майдрос (пытка ждет
его потом), и Дириэль,
И Келегорм, и менестрель,
Что и сейчас, по брегу вод 
Скитаясь, горестно поет,
Могучий Маглор: ⌠Будь он друг,
Иль враг; один из злобных слуг
Моргота, или человек,
Что будет жить в грядущий век,
Бездушный рок или любовь,
Закон или рука богов,
И даже сам кромешный ад
Вовек его не защитят
От Феанорингов, коль он
Найдет, возьмет вооружен,
Похитит и не возвратит
Им Сильмарилов, что светить 
Зажгло искусство их отца
На все эпохи до конца.■

Молчит история сия
О схватках в северных краях,
Скитаньях нолдоров, войне
При юном солнце и луне,
Как Фингон, эльфов властелин,
Туда отправился один,
Где Майдрос в муке и тоске
Висел, прикован, на руке,
А бездна глубока под ним,
И так высок Тангородрим!
Сей славный воин давних лет
Иными песнями воспет.
Они поют, как Фингон пал 
Потом с отрядом между скал,
Как Майдроса освободил,
И тем опасность отвратил
Междоусобицы детей 
Владыки Финна. И злодей
Моргот, хоть не был побежден,
Сидел в Ангбанде осажден,
И ни один коварный враг
Не смел наружу сделать шаг.
Тогда в стране настал покой 
Под юным солнцем и луной, 
И жили радостней, вольней
Младые племена Людей,
Беспечный молодой народ.
Осадою Ангбанда тот 
Период назван, тот, когда 
Врагу дорогу преградя,
Всю землю светлую от зла 
Отвага Нолдор стерегла.
И всё бы было хорошо,
Да только клятва над душой
Висит, и давит и гнетет,
А Сильмарилы взял Моргот...

Моргот набрался новых сил
И жутко эльфам отомстил;
Он в тайне набранную мощь 
На них обрушил, словно дождь
Огня, и, множество спалив,
На тех, кто оставался жив,
Он бросил воинов поток,
Прорвав Осаду. Как жесток
Был этот бой! Как в жутком сне
Бежали нолдоры в огне,
А тех, кто вышел из печи,
Встречали орочьи мечи.
И орки били так врага,
Что каждый черный ятаган
Кровавым стал по рукоять --
И продолжали убивать.
Но орочий кровавый пир 
С дружиной славный Барахир
Прервал на несколько секунд,
И им спасен был Фелагунд.
И, прочь от выжженной земли
Они к болотам отошли,
И там, на берегу болот,
Поклялся Фелагунд, что род
И семя Барахира впредь
В нем будет должника иметь,
И друга верного в нужде,
Печали и любой беде.
Несчастье с Финрода детьми
Случилось. Ангрод лег костьми
И Эгнор гордый. Фелагунд
И Ородрет на берегу
Собрали всех, кто уцелел, 
И прочь от войн, мечей и стрел
Их увели во глубь пещер
К Нарога устью. Входа щель
Они сокрыли, и врата
Воздвигли мощные, что там 
Стояли, от врагов заслон,
До самых Турина времен.
В укрытье с ними жили том
И Куруфин, и Келегорм,
Сбирая в потайной Нарог
Под власть свою большой народ.



ПЕСНЬ СЕДЬМАЯ

Итак, двенадцатеро прочь 
Ушли из Нарготронда в ночь
И тайно из родной земли
На дикий Север побрели.
Не слышно песен и фанфар,
Броня не блещет, как пожар:
Черны кольчуги, а плащи
И шлемы серы, чтоб в ночи
Не выдать их. Рекой Нарог
Они шагают. Вот исток
Нарога: светлый водопад
Стеклом стекает и блестят
Хрустальным блеском струи вод.
Из Иврин-озера течет
Река. В поверхности без волн
Оскал Гор Тени отражен.

Далeко от благой страны,
Чьи рубежи защищены
От орков, демонов и зол
Моргота прочих, путь их вел.
В чащобах у подножья гор
Они до тех таились пор,
Когда, светла и высока,
Луна зашла за облака,
Созвездья скрылись, и в ветвях
Осенний ветр, внушая страх,
Гудел, свистел, и, как живой,
Густою шелестел листвой.
Раздался звук из темноты:
Трещали ветви и кусты.
Вот чей-то хохот, хрипл, жесток,
И топот многих мерзких ног,
Да стон истоптанных корней.
В кровавом свете фонарей
Блестят копье и ятаган --
Взвод орков мимо прошагал
Под крик совы над головой.
Мышей летучих вился рой
Над ними. Мерзки и смуглы
Их лица. Средь полночной мглы
Исчезли гоблины. Их крик
Затих, так быстро, как возник.
Тут эльфы с места сорвались,
И по тропе, бесшумней лис,
Спешат за ними по пятам
К их лагерю. Чудовищ там
Они сочли десятка три.
Кругом горели фонари,
А посреди пылал костер.
Неслышно каждый, будто вор,
Укрылся за древесный ствол,
Лук натянул, стрелу навел,
Стоял, и целился, и ждал.
И вот, давая им сигнал,

Стреляет Финрод, возгласив.
Двенадцать стрел, летя с тетив,
Пронзают дюжиною жал
Двенадцать орков наповал.
И, лук сменив на острый меч,
Они спешат колоть и сечь,
И орки, падая, кричат,
Как души, что терзает ад.
И там, на мох лесной земли
Все до единого легли.
Так пал тот орочий отряд:
Насилий больше не творят
В лесах печальной той страны
Они. Но песни не слышны;
Ни клич победы, ни восторг --
Известно каждому, что орк
Не ходит малою ордой.
Им каждый миг грозит бедой.
Раздев, обшарив каждый труп,
Они его кидают в глубь
Оврага, темного, как чан.
И Фелагунд открыл свой план:
Пройти меж северных застав,
Обличье орочье приняв.

И копья, ядом налиты,
И ятаганы, и щиты
Своих берут они врагов,
И, отвращенье поборов,
Вооружаются. Зола
На лица белые легла,
И космы орочьих волос
Они сплетают, морща нос,
Дрожа от мерзости, и их
Вплетают средь кудрей своих.
И песни Фелагунд запел
Об измененьи форм и тел,
Их лица сделались дики;
Оскалив орочьи клыки,
Они под звуки песен тех
Эльфийский прячут свой доспех
И всю одежду, а затем
Идут за гоблином, за тем,
Кто, хоть и гадостен, как тролль,
Когда-то эльф был и король.

Отряд их к северу идет,
И чудо! Встречные Гламхот
Не нарушают их покой,
Маша приветственно рукой.
И вот Белерианд пройден,
И перед ними Сирион
Течет с востока, из долин, 
Где страшный Таур-На-Фуин,
Ночная Тень, дремучий лес,
Главой касается небес.
А с запада угрюмый взор
На них направлен цепью гор,
Эред Вэтрином, что высок
И тень бросает на восток.

И среди русла остров-холм
Стоит один, особняком,
Как камешек, что для игры 
Гиганты сбросили с горы.
Двойным потоком, широка,
Вокруг него течет река,
И ей размытые края 
Пещеры под собой таят.
Дрожал там рябью Сирион,
И дальше тек, незамутнен.
А башня на холме на том
Служила некогда постом
Для Эльфов, и ее черты
Остатки давней красоты
Хранили, но увы, теперь
Угрюмо, точно дикий зверь,
Одним окном в Белерианд,
Другим -- на север, где туман
И скорбь, и засуха, и тлен,
Она глядела. Мрак и тень 
Там, за пустыней; мгла и дым,
А дальше -- сам Тангородрим.

В холме, что путь им преграждал,
Злодей могучий обитал,
Дорогу верно сторожа;
В очах его пылал пожар,
(Другого не было пути
На юг, помимо как пройти 
С востока, трещиной Алгон,
Тропой, где жуть со всех сторон.
Не часто орки той тропой
Ходили. Лес там рос густой,
Ужасный, темный исполин, 
Лес Мрака, Таур-Hа-Фуин, 
А на ущелии Алгон
Был Феанорингов заслон.)

Тху его звали. Долгий срок
Он позже властвовал, как бог,
Над дикарями, и они
Ему построили в тени 
Алтарь кровавый. А пока,
Моргота правая рука, 
Волками правил он, чей зов 
Звучал, как эхо, средь холмов.
Ко всякой дьявольской волшбе,
Злым чарам, черной ворожбе
От века он имел талант,
Зовясь по праву Некромант.
Из чудищ, призраков ночных, 
Болотных тварей и лесных
В обличье волчьем сей колдун
Собрал вокруг себя орду,
Что "волколаками" звана,
А остров -- "Остров Колдуна".

И Тху заметил их приход, 
Хотя ветвей зеленый свод
Им обеспечивал покров,
Увидел, и позвал волков:
-- Эй, приведите орков мне,
Тех, что крадутся в тишине,
А не спешат, как надлежит,
Ко мне, чтоб вести доложить. 

И, башни выйдя на балкон, 
Неладное почуял он,
"Не так", -- подумал, -- "что-то тут",
И ждал, пока их приведут.
Окружены волков кольцом,
Они трепещут. Милый дом,
Увы, покинутый Нарог!
Нависло зло, и грозен рок.
И через мост, понурив взгляд,
Они идут во тьму и смрад,
На Остров Колдуна, где он
Себе воздвиг кровавый трон.

-- Кто вы, откуда? Что слышно оттуда?

-- Из эльфийской страны; пожаром войны
И кровью поля ее обагрены.
Вот мы откуда, вот что оттуда.
Тридцать убили, в яму свалили,
Шакалы лают, вороны грают,
Там, где наши следы пролегают.

-- Слуги Моргота, скажите мне, 
Что за дела в эльфийской стране?
Сумели ли вы в Нарготронд ступить?
Кто нынче там на троне сидит?

-- Только к границам мы подошли,
Финрод -- король эльфийской земли.

-- Так вы не слыхали, что умер он,
Что Целегорм там взошел на трон?

-- Это не так. Если б умер он,
То Ородрет взошел бы на трон.

-- Тонкий же слух у вас, ну и ну!
Все разузнать, не входя в страну!
Как вас зовут, Морготова рать?
Как командира вашего звать?

-- Нереб и Дунгалеф нам имена,
В темных пещерах наша страна.
По срочному делу с дальних концов
На север спешим с десятком бойцов.
Где пламя бьется из черных дыр,
Ждет нас Больдаг, наш командир.

-- Я слышал, Больдаг был убит.
Он послан был, как следопыт,
В край Дориат, где вор Тингол
Везде разбойников развел,
Ужасный край! Слыхал ли ты
О деве дивной красоты,
Эльфийке, чудной Лютиэн?
Ее Моргот взять хочет в плен. 
Заданье Больдагу он дал,
И тот пошел... а вас -- не взял?
Как яростно Нереб глядит...
Ах, Лютиэн!.. Что ж он сердит, 
Иль против он, чтобы Король 
В застенке деву поборол,
И осквернил бы чистоту,
И свет поверг бы в темноту?
Вы чтите свет, иль чтите тьму?
Вся власть принадлежит -- кому?
Кто вождь вождей и царь царей?
Колец даритель и камней?
Кто властвует над всей землей?
Бездонной правит темнотой?
Кто драгоценный, чудный дар
Похитил у скупых Валар?
Ну, Бауглировы рабы --
Поднять глаза! Не хмурить лбы!
И повторяйте вслед за мной 
Слова присяги боевой:
Солнце, свет, закон, любовь 
Пусть зальет навеки кровь!
Манве, Варду, Валинор
Тьма, что с самых давних пор
Ждет добычи, Тьма Извне,
Пусть утопит в глубине!
С ненависти все начнем,
А закончим черным злом,
Чтоб над выжженной землей
Только шум звучал морской!

Подобной ереси вовек
Не мог ни эльф, ни человек
Произнести. -- "Кто Тху таков,
Чтобы задерживать гонцов?" --
Промолвил Берен. -- "Мы ему 
Не служим лично. Потому
Не станем повторять присяг, 
А тут же в путь." -- "Да будет так, --
Тху рассмеялся. -- "Не спеши.
Послушай песню для души."
Тху начал песню черных чар,
Огонь пылал в его очах,
И все окутал черный дым;
Глаза лишь виделись за ним,
И злое пламя тех очей
Лишало мыслей, чувств, речей.
Он пел о злобе, колдовстве, 
Открытьи тайн, предательстве...
Но, покачнувшись, Фелагунд
Вдруг сам запел в ответ врагу.
О сохраненьи тайн он пел,
Союзе, что остался цел,
Противоборстве силам зла,
О воле, твердой, как скала,
Тюрьме с распахнутым окном
И цепи с порванным звеном.
И песни их вступили в бой
И стали биться меж собой,
Как будто рать пошла на рать,
И начал Тху одолевать.
И Финрод вплел в свои слова
Всю мощь эльфийскую. Едва ль
Не в первый раз в глуши темниц
Звенел напев эльфийских птиц!
Их рокот моря обволок;
Жемчужный шелестел песок
Там, на Эльфийском Берегу...
И побеждать стал Фелагунд.

Но тьма над Валинором вновь,
И на песок стекает кровь,
Так с Пенновсадниками спор
Ведет жестокий Феанор!
Так Нолдор взяли корабли,
И, точно воры, увели
Из Альквалондэ. Грянул шквал,
И лед в проливах застонал,
Волк воет, вороны летят,
В Ангбанде пленники вопят,
Гром, молния, кромешный дым ,,
И Финрод рухнул, недвижим.

И перед Тху они все в ряд 
В обличье истинном стоят.
Не видно орочьих гримас,
Всяк белолиц и ясноглаз.
Увы! Беда пришла для них.
В застенках мрачных и сырых
Темнее всех был тот подвал,
Где Тху их к стенам приковал.

Но, Фелагунда одолев,
Не мог властительный напев 
Открыть их цель и имена,
А тайна Тху была нужна.
И пытками для душ и тел
Ее он выведать хотел,
Но, как он пленных ни терзал,
Никто ни слова не сказал.
По слову Тху в кромешный мрак
Являться будет волколак,
И красться к пленникам сквозь тьму,
И есть их, в день по одному,
А кто останется один,
Того ужасный властелин
Велит подвергнуть муке злой
В своих пещерах под землей.
Тогда, низвергнутый во тьму,
Тот все поведает ему.

Так и случилось... В темноте
Звериный, хищный взор блестел,
Затем шаги и крики. Хруст
Костей. Рычанье. Вновь укус.
И запах крови, резок, густ...
Но ужас не отверз им уст.