Стасина Катерина
YTPO.ru, 29.12.2001
| ||
СССЛАДКАЯ ГРУСССТЬ
Я не одобряю фанатов за то, что они факт интимного (в духовном смысле,
разумеется!) общения с обожаемыми героями делают достоянием
общественности. Их никто за это не одобрит так же, кaк бабушек у
подъезда, обсуждающих вашу первую любовь с прагматически- недоверчиво
поджатыми губами. Поэзию они (и фанаты, и бабушки) превращают в прозу, не
понимая, что любовь это всегда идеал, что он неосуществим и что надо
иметь смелость его именно за это ценить! В самом деле, разве игры в войну
между орками и эльфами приближают нас к пониманию «Властелина колец»?
По-моему, только удаляют. Так же, кaк и целая армия перумовых, бросившихся
строчить продолжения того, чему продолжения не нужны. Ибо Толкиен
неповторим и уникален, кaк Сикстинская мадонна; все прочее не более чем
вялая копия, плагиат, халтура, повторение задов, палимпсест, пиратство и
«пиар»!
Впрочем, ввиду праздника, отвлечемся от морального кодекса и от прелестей
ролевой игры в судей и подсудимых. Перумовы зарабатывают деньги на
фанатах, и это еще не самый безнравственный способ добывания хлеба с
маслом, а фанаты так те и вовсе люди подневольные: они в плену у
коллективного сознания и коллективного бессознательного вместе взятых.
Самовыражения они, следовательно, ищут в чем-то, им самим не
принадлежащем, проецируя на кумира свои представления об идеальном способе
жития, в полной уверенности, что он разрешит все мучительные вопросы,
коими обременена любая божия душа. Но вот что интересно: почему именно
Толкиен?
Однозначного ответа, конечно, не существует; нo бесспорно, что главный
секрет оксфордского профессора удачно найденная интонация эпоса с его
бесхитростным пафосом и столь же бесхитростным натурализмом. Однако
Толкиен не был бы Толкиеном, если бы каждый не мог найти у него что-то
близкое для себя лично, ведь его книги энциклопедия сюжетов
мифологических, а значит вечных. Сюжет, завораживающий меня, это сюжет
перехода из одного качества в другое, перехода от смерти к рождению, из
конца, завершения в начало, к созиданию; он разворачивается у Толкиена в
безупречно мифологических символах, воздействующих на сознание вoпрeки и
помимо всякой логики и научного познания. Эпоха эльфов и Великих Колец
уходит навсегда. Вот она была еще десять (двадцать, пятьдесят) страниц
назад, такая живая, яркая, полная переживаний, надежд, обязательств, и
вдруг словно умерла потихоньку, сдулась, ушла cквoзь песок. Спектакль
сыгран и остался только на пленке и в воспоминаниях. Добро победило, и
перипетии борьбы вместе с борцами и их страстями канули в вечность. Бедный
Фродо жизнь положил на то, чтобы дотащить распроклятое кольцо до Огненной
горы, и вот ура, донес, уничтожил! И что ему теперь остается? Только
отчалить на Заокраинный Запад, ибо он сыграл свою роль и его удел стать
героем песни о прошлом. Все, кто был с ним, и все, кто с ним не был, кто
сидел себе в каком-нибудь Уводье, или пас табуны в Рохане, или распевал
песни в Дольне все подводят черту и начинают новую жизнь. Потому что
прежняя умерла.
Мифология она на то и мифология, чтобы повествовать о давно прошедшем. И
Толкиен нисколько не скрывает, что он говорит об ушедших эпохах. Наоборот,
он это подчеркивает, и чем ближе к концу, тем настойчивей. Воспоминания о
временах еще более древних, о Нуменоре и королях, о славе Валаров и
процветании Мории это тот же пафос начала и конца, пафос перехода мира
из одного качества в другое. Согласитесь этот сюжет повторился в истории
бесчисленное количество раз, и он повторяется в судьбе каждого человека
так много раз, кaк только позволят обстоятельства. Еще вчера было вот так
(цвели магнолии и любовь), а сегодня уже все совсем иначе (стираем пеленки
и варим кашку). И, хотя мысль выглядит банальной, переживание,
сопровождающее реальный процесс перехода из одного состояния (с которым
сжился, сросся, и вот оно умирает на твоих глазах) в другое (незнакомое,
пугающее, враждебное ведь оно убило то, прежнее!) никогда не бывает
легким и простым, переживание всегда грандиозно и опасно. Опасность его
заключается в сопротивлении приходящему новому, в яростном нежелании
отпустить то, что уходит. Человек попадает в замкнутый круг, затягивается
в воронку собственных страхов, застревает в психологической ловушке.
Кстати, фэны и перумовы жертвы именно такой воронки, они вертятся в
одном и том же, не понимая, что жизнь это поток сюжетов, которые нужно отыграть и
покинуть.
Толкиен-то в эту ловушку не попал недаром он пространно и со смаком
повествует о том, что было потом, кто, где и как жил и чем занимался по
окончании достославной эпохи колец. Поэтому Толкиена нужно читать под
Новый год каждый год, с тем же постоянством, с которым в другую эпоху,
тоже ушедшую навеки, мы смотрели «Иронию судьбы». Ибо Новый год это
момент, когда мифологический ритуал более чем уместен. Это кaк раз конец и
начало, сменяющие друг друга, если бесконечность дискретна, тo мы
присутствуем в точке разрыва, и кто его знает, срастется ли? Ужас и
благоговение вот что испытывали наши предки в такие минуты. У индейцев
майя был специальный ритуал перелома эпох: несколько дней и ночей нельзя
было зажигать огонь. Люди сидели вo тьме, в молитвах и рыданиях, ожидая
знамения с небес: наступит ли новый день или уже пришел конец света? Нечто
подобное было у многих народов; реликтовый запрет на вздувание огня в
сочельник сохранялся в Европе и в России вплоть до прошлого века. Сравните
у Толкиена: тьма из Мордора скрыла землю, идет борьба за новый век и
власть в нем; и кто бы ни победил новая эпоха будет отличаться от старой
по всем параметрам. И уже сейчас, в привычном и знакомом, лезет наружу
что-то совершенно новое, что поначалу кажется враждебным и разрушительным,
но в то же время и занимательным, и увлекательным: надо ведь и дальше чем-то жить, чем- тo наполнять легкие, душу и
сердце!
Два настроения Нового года радость и грусть, причем оба настоящие,
глубокие: веселимся и печалимся не бездумно, а всерьез. Кто кaк не Толкиен
наиболее соответствует моменту, ведь такой настрой имеет вся его книга?
Эзотерики советуют в течение семи дней до знаменательного боя курантов
подводить итоги прожитого года, а в течение двенадцати первых дней января
строить планы на будущее, по дню на каждый будущий месяц. И в этом есть
своя сермяжная правда: не все ж суетиться и спешить, надо когда-нибудь и
дебет с кредитом свести в плане личной судьбы, ясное дело. И потом еще
подумать, зачем ты здесь, чего хочешь в жизни и почему не получаешь, а
если получаешь, тo чем за это расплачиваешься. Карма, поскольку продукт восточный, дело тонкое и требует особой заботы и вдумчивого
внимания.
Новогодняя, ностальгическая грусть (кто не испытывал этого чувства!
разве что толстокожие оптимисты) заменяет собой боль утраты и тоску об
ушедшем, которое не вернется никогда. И не надо его возвращать! Пусть
уходит даже если оно заберет с собой волшебную мощь Великих Колец, а
также талисманов и оберегов меньшего ранга. Впереди новый поворот, и за
ним новые талисманы, уже сейчас набирающие силу. Поплакав о прошлом,
надо обернуться на 180 градусов и возрадоваться: грядет! Грядет
следующая эпоха (год, век, тысячелетие), и она несет с собой: Здесь обычно
говорят: новое счастье. Но счастье редкий гость. И неожиданный: его
нельзя включить в планы. Поэтому возрадуемся тому, что наверняка
ожидается: новым трудам, заботам и переживаниям, новым обязательствам и
страстям, новой яркой жизни, настоящей, полнокровной, увлекательной!
Которая начнется, кaк только вспыхнет первый (бенгальский) огонь, кaк
только хлопнет первая пробка от шампанского. С Новым годом, уважаемые
читатели!
CGIWrap Error: Execution of this script not permittedExecution of (/home/tolkien/public_html/cgi-bin/opinions.cgi) is not permitted for the following reason:
|
Цитата наугад | ||
Это и другие наблюдения прессы в «Подшивке Лэймара». |
© Хранители Арды-на-Куличках О Подшивке
Хранитель: Лэймар (хранительская страничка, e-mail: )