Филозов Андрей Искусство кино, 1.7.2002 Спасибо за статью, Наталия! | ||
Зрительское признание читателя ТолкиенаПоследние годы я боялся раскрыть Толкиена, как страшатся подходить к причастию в состоянии смертного греха. Мне уж и думать не хотелось, чем все может кончиться, но тут послышался трубный глас Голливуда, теперь я просто обязан перечитать «Властелина колец». Я долго мялся, чувствуя своим долгом начать с «Сильмариллиона», но, не будучи в силах это сделать, схватил «Хоббита», и это было правильно. Я по-прежнему не ощущаю себя достаточно clean and brave, но вот св. Франциск Сальский пишет, что если ты должен проповедовать, а нравственно ты не вправе, плюнь на все и проповедуй, выполняй свой долг. Так я начну, поделюсь мыслями. Кино я посмотрел трижды и всякий раз в середине седьмого ряда, но искомый surround все равно не услышал и, если бы в Париже не посетил Gaumont, решил бы, что большего и желать нельзя, а так в который раз проклял наши кинотеатры, где, возможно, стоит хорошая аппаратура, но то ли подключают ее не так, то ли
Зато копия была и впрямь широкоформатная. Почему я об этом говорю? Потому что для того и существует кино, чтобы смотреть «Властелина колец». Как может показаться на первый взгляд, публика в кинозале делится на «чокнутых толкиенистов», пришедших высматривать в кадре пресловутые этикетки на яблоках, которые якобы забыли отодрать, и безликое стадо, не имеющее представления о предмете и попавшее на просмотр случайно. На презентации в «Орбите» это было особенно наглядно: тут и там сновали розовощекие ряженые с мечами и луками, а массовый порыв присутствующих сводился к стремлению перекусить на халяву (что само по себе вполне по-хоббитски). С наступлением темноты в зале настало время для настоящих зрителей. Справа от меня сидели двое приятелей в зрелых годах, все три часа они громко разговаривали и смеялись. Особенно весело было во время диалогов, единственной за весь фильм романтической сцены и в эпизодах гибели героев. Тема дискуссии, в общем, сводилась к сексу, интерпретируемому в привычном заборном духе. Слева расположилась стайка тинейджеров, непрерывно задававшая присутствующим вопросы типа: «А кто это?» или «А что это?» То есть тридцатилетние реагировали на уровне испорченных тринадцатилетних, а тринадцатилетние как дети такого возраста, в каком их вообще не принято водить в кино. Между тем наряду с «толкиенистами» и случайной публикой есть еще, не побоюсь этого слова, нормальные люди, для которых Толкиен один из величайших авторов прошедшего века, а «Властелин колец» гениальная книга, перевернувшая и изменившая их жизнь, как переворачивает и меняет жизнь мыслящего существа любой акт творчества зримое свидетельство торжества духа над энтропией. «Толкиенисты» рядятся в разноцветные тряпки, куют жестяные мечи и уходят в леса, где у костров называют друг дружку призрачными именами. Для них мир Толкиена прежде всего мир виртуальный, «альтернативная реальность», то есть возможность побега от тяжкой повседневной обязанности в союзе с Создателем творить реальность истинную. На другом полюсе мироздания воспринимают проблематику Толкиена как бред. Вот уж действительно «для иудеев соблазн, для эллинов безумие». Мне особенно трудно свидетельствовать о «Властелине колец», потому что, раскрывая книгу, испытываю разнообразные чувства, видя кровь, застывшую между строк. Это, в частности, и моя кровь. Ежели публицистика есть откровенный разговор, и я отбуду эту художественную повинность. Книга помогла мне сформировать мировоззрение, попутно разрушила мою жизнь (я об этом не жалею) и теперь я сам отвечаю за все. Десять тысяч воинов в сверкающих доспехах ничего не стоят; все творится здесь и сейчас, и те, кто не понимает, каким образом судьба Средиземья зависит от них, зря тратят время на чтение. Принято считать, что фильм и книга, по которой он снят, все-таки разные вещи. Это особенно очевидно, когда речь идет о великих книгах. Катерина Кронгауз в «Московских новостях» поспешила успокоить заранее всполошившийся «толкиенистский» курятник, снисходительно объявив киноверсию всего лишь иллюстрацией, а отнюдь не экранизацией Толкиена. С моей точки зрения, создатели фильма справились с работой. Стопроцентное следование оригиналу для экранизации то же, что фотографический реализм для живописных полотен. Спору нет, Брюллов с Энгром большие искусники, однако их мастерство как-то «не греет», особенно в наш век высоких технологий. Deep Impact или Dante's Peak куда круче самых распоследних дней Помпеи, и никакие подмышки гаремных купальщиц не сравнятся с Wild Wet Video или приложениями к Hulster. Писатель и режиссер творят по разным законам: если первый пишет «из головы» собирает материал, осмысляет его и создает модель, то второй, скорее, спинным мозгом чувствует свою задачу. Для литератора главное происходит в области духа, и очень важно, чтобы дух этот не выхолащивался, не отрывался от земли, превращая писателя в «ангела с голубыми яйцами». А вот искусство сфера глубоко плотская, и от своего адепта требует чутья. Здесь важнее всего одухотворение этой творящей плоти, вертикальная, а не горизонтальная направленность творческого процесса. И способы выражения у них разные. Книга это, прежде всего, «рассказанная история», тогда как в кино все-таки главное отнюдь не сюжет, а картинка и звук. То есть литература воздействует на читателя «через голову», очаровывая его сладкими речами и предоставляя самому рисовать соблазнительные картины, а кино без лишних разговоров проходится непосредственно по «эрогенным зонам». Больше всего я, муравьевский выкормыш, боялся перевода, но он оказался на удивление терпимым. Да и дубляж не подкачал: на совете в Раздоле актер, дублирующий Шона Бина в роли Боромира, удачно интонирует, а когда Кейт Бланшетт произнесла по-русски: «Он упал во мрак
», я не ощутил разочарования. Кроме того, в переводе была одна мелочь, настоящая находка, не знаю, осознавал ли это сам переводчик. В «Гарцующем пони» Фродо представляется как Подхолмс (в смысле под Холмом живет). В варианте В.С. [Владимир Сергеевич Муравьев, переводчик «Властелина колец» прим. автора] фигурировал Накручинс (в честь Торбы-на-Круче), и было в этом что-то такое накрученное и неестественное, как и во всякой любительской конспирации. Так вот, Подхолмс, по-моему, ничуть не хуже. Тут имеет место некая идиотская внушительность и солидность, совсем как у бывалых людей, хотя, конечно, на полтона ниже: «Как вы догадались, Подхолмс?» и т.п. В общем, здорово. Должен признаться, что за всю свою сознательную жизнь я никогда не дерзал представлять себе Арагорна или Галадриэль и был искренне заинтригован тем, что сумеет мне предложить режиссер. Я, простой читатель, живущий под теми же звездами, что и герои Толкиена, не был озабочен их портретными чертами, как не представлял себе Одиссея или Кухулина; я просто живу вместе с ними, читаю о них и знаю, что они как-то выглядят. Когда я услышал, что Шон Бин играет Боромира, мне это сразу понравилось. И должен сказать, что я не обманулся в своих ожиданиях. Галадриэль изобразить очень сложно; по сути, это ведь воплощение вечной женственности, а сыграть такое это, как сказал бы Бивис, круто. Поэтому, я сразу же оговорюсь, что пристрастен. Кейт Бланшетт затрагивает в моем сердце самые чувствительные струны, ее образ есть собрание неких идеальных черт, и я не представляю себе другую Галадриэль. Что до ушей (из-за которых, по ее словам, она и согласилась на роль) они лишь дополнили ее в высшей степени далекий от всяческих стандартов облик. Перечень может быть продолжен. Проще сказать, кастинг показался мне адекватным. Вот Арагорн Вигго Мортенсена: посмотришь на него и не скажешь то ли он еще очень молод, но выглядит старше, то ли невообразимо стар (для человеческого существа), но кажется почти юным (сказывается происхождение). О хоббитах трудно говорить сильно и ярко это все равно что декламировать «Книгу о вкусной здоровой пище». Я думаю, сами хоббиты такое эмоциональное к себе отношение как минимум не поймут. Поэтому скажу только, что актеры меня убедили. Трепетное мальчишеское обаяние делает Элайджу Вуда несколько «не от мира сего», но сам Фродо Торбинс и был в глазах односельчан вот таким странноватым инфантилом. У Сэма (Шон Астин) то самое лицо, которое я бы хотел видеть рядом с собой в окопе, а экранные Пин (Билли Бойд) и Мерри (Доминик Монаган), на мой неискушенный экранизациями Толкиена взгляд, полностью соответствуют своим литературным героям. Эльфы красивые и жуткие, как марсиане у Брэдбери или некие существа из параллельного мира (собственно, они и есть эти существа), вроде бы как люди, но не люди. Они живут с вами, но думают при этом свою эльфийскую думу, глубоко вам чуждую. Вы можете их любить, но не в силах им помочь. Вообще никто не в силах помочь, кроме Создателя и нас самих. Особенно мне понравился Элронд (Хьюго Уивинг) погруженный в себя человеконенавистник, безмерно утомленный ответственностью и борьбой с отчаянием. Когда он сбрасывает с себя покров отчуждения и гневно набрасывается на всех кто попадется под руку людей, гномов, магические штучки, он только и ждет, что его чем-то порадуют. Все-таки он полуэльф, прекрасно помнящий то болото, из какого он выкарабкался. Это тем более символично, что зритель к такому Элронду отнесся с недоверием, для публики он недостаточно чудесен. Одна моя знакомая девочка так прямо и заявила, что для нее Уивинг навсегда останется «агентом Смитом» из «Матрицы». Спасибо, не вспомнила Присциллу, королеву пустыни. Очень, прости Господи, хороши орки, особенно в Мории, где они сыплются с потолка по стенам, как тараканы. Эльфы со своим абсолютным чутьем на мелочи не размениваются служа злу, полностью обретают природу зла, идут до конца. А если соединить железную волю людей с эльфийской цельностью да развернуть все это вниз, пожалуй, выйдет как раз такой Урук-хай, каким его увидели создатели фильма. Такое если и побеждать, так только с Божьей помощью. В работе над фильмом принимали участие прославленные иллюстраторы Толкиена Алан Ли и Джон Хоув. Есть еще Роджер Гарланд, Тед Несмит и многие другие, действующие на свой страх и риск, поскольку сам автор редко сопровождал текст какими бы то ни было картинками. По словам Хоува, в творческом тандеме Ли играл главную роль, оставив партнеру подробности, благо их была тьма. К сожалению, мне показалось, что режиссерский замысел не позволил Алану Ли развернуться. Его рисунки, грустные и тревожные, полны глубочайшего очарования и способны ранить в самое сердце. К слову сказать, Ли так же точно сдержан и осторожен, как и Толкиен. Приоткрытая дверь, тропинка в лесу, по которой кто-то только что прошел, следы на песке: Все это подошло бы для утонченного и глубокого телесериала вроде «Скорой помощи», но это совсем не в духе блокбастеров. Тем не менее все, что Алан Ли мог здесь сделать, он сделал. Батальные сцены великолепны. Когда Лнголас пускает одну стрелу с близкой дистанции, другую вплотную, третью попросту втыкает в горло противнику, как кинжал, выигрывает мгновение, поворачивается и вновь бьет из лука совершенно спокойный и будто не от мира сего в самом центре яростной схватки, приходит на память последняя битва из «Семи самураев», когда начальник Симада вот так же плавно и стремительно изгибает свой лук под дождем. Но это единственная «восточная» ассоциация. (Кроме того, Куросава это не «японское» или «азиатское» кино, как и Бергман не «шведское» кино.) Что до Азии в целом с ее героическим презрением к жизни, то я рад, что ей «утерли нос». Вездесущие боевики кунфу и всякие самурайские «тямбара» воспитали в нынешнем зрителе некое пораженчество. Многие уже привыкли воспринимать воинские добродетели как прерогативу «загадочного Востока» (вот что пуще всего ненавидел Толкиен); сами узкоглазые герои в это как будто поверили и считают себя, любимых, настоящими мачо. Умение правильно сжать кулак в соответствующем обществе почти удостоверение исполина духа, своего рода «талон на место у колонн». Но, сидя в зрительном зале с разинутой пастью и созерцая поединок Арагорна с вожаком Урук-хаев, остро чувствуешь, что все необходимые навыки отнюдь не утрачены западной цивилизацией, а лишь оттеснены на второй план до поры. Вот черный воин выдергивает кинжал из ноги и бросает в героя, а тот, с разбитым лицом, отбивает кинжал взмахом меча и становится ясно, что атака страшного врага сломлена. Все это не больше похоже на «Крадущегося тигра» и тому подобное, чем кровавая драка Лайама Нисона в роли Шиповника с Патриком Суэйзи (Next of Kin) на фильмы с участием Джета Ли. Честно говоря, как-то даже неловко упоминать о работе операторов, в первую очередь самого Эндрю Лесни («Золотой треножник» Австралийского кинематографического общества за «Кроху» в 1996 году), цифровых спецэффектах и собственно Новой Зеландии. Об этом пишут все рецензенты. Возникает мысль, что производство «Властелина колец» было угодно небесам. И гордость за всех, кто умеет делать такие вещи. Свыше четверти миллиарда долларов вгрохали не зря! К примеру, постановкой «правильного» эльфийского произношения занималиь дипломированные лингвисты Эндрю Джек и Ройзин Карти, обратившие, в частности, внимание на соответствующее каждому из героев произношение, выдающее его принадлежность к той или иной расе. Впрочем, это нам еще предстоит разбирать на DVD. Видимо, по мнению создателей, было из-за чего ломать копья. И точно, услышав раз эти созвучия, хочется внимать им снова и снова. Фехтование ставил сам непревзойденный Боб Андерсон, чуть ли не величайший на Западе специалист по мечам. Кстати, он осчастливил своим участием еще «Звездные войны». Костюмы, оружие и подобающий грим обеспечивали Нгила Диксон и Ричард Тейлор, мы их неплохо знаем по «Зене, королеве воинов». Во «Властелине» им было где развернуться. Вообще, над фильмом работали почти исключительно неслучайные люди. Филиппа Бойенс, автор сценария, к примеру, с одиннадцати лет бредила книгой. Общеизвестно, что Элайджа Вуд просто землю рыл носом, чтобы получить роль Фродо, и даже сам отснял несколько сцен в Хоббитании любительской камерой и прислал их Джексону, лишь бы выбрали его. Слава Богу, так и вышло. В своей оценке я движим отнюдь не сентиментальной восторженностью, а только смирением. Я счастлив, что кто-то нашел в себе силы на такой труд; я радостно отмечаю каждую из удач и почти равнодушен к промахам. Когда на тусовке возникает крутая чува в клевом прикиде, олдовом и нафьюченном, кто-нибудь непременно обратит внимание на ее недостатки. Так вот, если называть вещи своими именами, этот «кто-нибудь» гад. Не в том дело, что он давно отнял сам у себя способность удивляться и радоваться, а теперь отравляет эту радость другим. Есть еще такое предположение, что мир погибнет от неблагодарности. Милые молодые люди, не поднимавшие в своей жизни ничего тяжелее ручки, а равно великовозрастные снобы плюют на каторжную работу нескольких сотен профессионалов, сделавших, во всяком случае, то, на что они были способны, и честно отработавших свои деньги. Хамство имеется в виду не бытовое, а метафизическое, когда мы проходим по жизни, «глядя на свои ноги», равнодушные ко всему, что лежит за пределами нашего дорогого болота, самовлюбленные критики чужого труда. Позволь же, дорогой читатель и зритель, напомнить тебе, что фильм это, понимаешь ли, entertainment, то бишь зрелище, развлечение. Если ты настолько выше нашего простого сельского праздника, можешь не приходить. Нам всем будет тебя не хватать, но обещаем, что мы как-нибудь утешимся. Как говорится, «ушел Тантрис, и пес с ним».
CGIWrap Error: Execution of this script not permittedExecution of (/home/tolkien/public_html/cgi-bin/opinions.cgi) is not permitted for the following reason:
|
Цитата наугад | ||
Это и другие наблюдения прессы в «Подшивке Лэймара». |
© Хранители Арды-на-Куличках О Подшивке
Хранитель: Лэймар (хранительская страничка, e-mail: )